Домчавшись до стеклянных, в изящном переплете дерева и серебра, дверей восточной галереи, опоясывающей часть этажа, воин приник к стеклу. Там, на открытой вечернему ветерку площадке лорд увидел Элию и Мелиора. Они были только вдвоем, сидели рядышком за небольшим столиком и любезничали. Элия заразительно смеялась над тем, что увлеченно рассказывал ей брат. Да уж, Мелиор всегда умел красиво болтать! Принц томно улыбался, время от времени нежно касаясь кончиками пальцев обнаженного локтя сестры, чтобы привлечь ее внимание к каким-то особенно интригующим моментам в повествовании, наклонялся к розовому кораллу ушка принцессы, чтобы прошептать женщине пару другую фраз, словно ненароком касался ее волос. Заметив, как нога Мелиора, обтянутая легкой тканью черных лосин, придвинулась к принцессе и будто невзначай коснулась ее бедра, Нрэн заскрипел зубами, не в силах сдержать бешеной ревности. Будь на месте зубов камни, моментально стерлись бы в пыль, столь велика была ярость бога.
Воитель пристально вглядывался в происходящее на галерее, еще больше растравляя гноящуюся рану своей неистовой ревности и боли. В сумасшедшей от любви голове Бога Войны не нашлось даже крохотного местечка справедливым мыслям о том, что Мелиор имеет прав на общение с сестрой не меньше, чем он сам, и волен оказывать ей знаки внимания, а, следовательно, причин для законной ревности быть не должно.
"Ну, Мелиор, ты за это заплатишь!" — твердо пообещал себе лорд, стискивая рукоять верного двуручного меча. Мрачная улыбка скользнула по крепко сжатым губам бога. Он уже знал, кого пригласит завтра поразмяться в тренировочном зале королевского замка. Пожалуй, шпаги с заостренными кончиками вполне подойдут!
Случайных любовников принцессы лорд, как правило, убивал без затей, впрочем, как и остальные братья богини, считавшие это дело не то своеобразным развлечением, не то видом спорта для избранных. Честного же вызова на дуэль, насколько вообще дуэль любого существа с Богом Войны могла быть честной, удостаивались лишь особо выдающиеся экземпляры, сумевшие завоевать хотя бы крупицу уважения.
С братьями Нрэну приходилось сложнее. Убить их ему не позволяло чувство долга и абсолютная преданность семье, а оставить безнаказанными за заигрывания с кузиной бешеная ревность. Наконец, лорд нашел некий компромисс между двумя раздирающими его чувствами: пользуясь правом Верховного Наставника по оружию, он вызывал особенно раздразнивших его ревность родственников на тренировку по фехтованию для проверки уровня мастерства жертвы. Периодически проводить подобные проверки входило в круг обязанностей Бога Войны, а к своим обязанностям он относится чрезвычайно добросовестно.
Немного успокаивался Нрэн лишь после нанесения брату, осмелившемуся нагло приударить за Элией, многочисленных, но не смертельных увечий. Провожаемые строгой рекомендацией воителя больше внимания уделять занятиям с оружием, боги почти ползком покидали учебный зал. Даже при своей неуемной регенерации лоулендцы вынуждены были отлеживаться в мирах после таких "занятий" как минимум пару недель, чего никогда не случалось когда мужчины сражались между собой даже настоящим оружием. Такого рода развлечения члены королевской семьи практиковали регулярно, звон клинков редко смолкал надолго в тренировочном зале, но поскольку силы были примерно равны, то и серьезных увечий боги не могли нанести друг другу.
Иное дело — фехтование в Нрэном, достигшим сверхъестественных, даже по меркам Бога Войны, высот в своем мастерстве, давно перешедшем в ранг искусства. Быстрота и безупречная четкость его движений поражали воображение. В бою он перемещался с такой скоростью, что, казалось, возникал в одном месте тренировочной площадки, а через сотую долю секунды уже появлялся в другом, так же быстро мелькал и его меч. Рапира, эспадон, секира, чекан или алебарда — в руках великого воителя любое оружие было подобно пушинке. Никто в Лоуленде не мог даже мечтать составить лорду конкуренцию, да никто и не стремился к этому, хотя стон искреннего сожаления и срывался порой с уст детей Лимбера, уползающих зализывать раны после внушительных наставлений воителя.
Смех Элии нежный, как звук серебряного колокольчика, все еще звучал в ушах счастливого принца, когда он, простившись с богиней у дверей ее апартаментов, неспешно шествовал к своим покоям. Полуприкрыв глаза, Мелиор мечтательно перебирал в памяти драгоценные мгновения сегодняшнего вечера и заключительного разговора за бокалом вендзерского. Принц самодовольно улыбнулся, остановившись полюбоваться на золотисто-синюю шпалеру, изображавшую сцену романтичного свидания нежной девицы и пылкого воздыхателя. "Ковер" занавешивал вход в одно из маленьких укромных местечек замка — уютный уголок любви, временами посещаемый принцами или самим королем. Мелиор снова улыбнулся, коснувшись подбородка пальцами: жизнь восхитительна! Элия согласилась позавтракать с ним завтра утром.
Принцесса же, расставшись с братом, ненавязчиво расспросила своих вездесущих сплетников-пажей. Богиня узнала, что один из них до сих пор приходит в себя после столкновения с Нрэном, выспрашивающим о местонахождении кузины, и что новая пассия лорда воителя куда-то исчезла из замка. Ей не заказывали на кухне ни обеда, ни ужина.
Дав пострадавшему мальчонке три выходных кряду и приказ немедленно сходить за успокаивающим сиропом в замковую лечебницу для слуг (неизвестно чего паж, пребывающий в шоковом состоянии, перепутает или разобьет), Элия позволила себе порадоваться. Великий план-розыгрыш удался! Это утешило самолюбие богини, оскорбленное изменой молчаливого поклонника.
Отослав жаждущих угодить мальчиков, Элия отправилась купаться перед сном. А что еще оставалось делать "несчастной" Богине Любви, если в почте, которую она просматривала после завтраком, не нашлось ничего достойного высочайшего внимания? Нет, конечно, признаний как всегда оказалось в избытке, но ни одного, способного по-настоящему заинтриговать принцессу не нашлось. Итак, старые приятели поднадоели, новых знакомых, достойных чего-то большего, чем легкий флирт, не появилось.
Иногда становилось скучно даже Богине Любви. Ведь наступила летняя пауза в официальных и открытых балах нелюбимая Элией. Для кокетливой принцессы это значило неизбежное сужение территории "охоты". Разумеется, оставались еще рестораны (любимый вампирский "Закат" с его мрачно-чувственной атмосферой, экзотический и яркий "Южное солнце", изысканный и романтичный "Роза удачи"), масса милых кафе, разбросанных по улочкам Лоуленда, роскошные пляжи с белым песком у Океана, Театр Миров и другие увеселительные заведения города, не говоря уж о бесконечной веренице измерений.
