- Ну там, - равнодушно закрыл я глаза и лёг на спину, подставив своё белое пузо тропическому солнцу. - Где сидишь.
Он суетливо зашарил по песку и тут же наткнулся на банку пива. С удивлением замер:
- Фигня какая-то…
- Что-то не так?
- Чё лыбишься? Песок-то горячий, а банка - глянь! - ледяная! Аж запотела!
- Ну, не нравится, не пей…
- Щас! - он рванул за колечко и жадно припал к отверстию. В два глотка опорожнив сосуд, он отшвырнул его и с сожалением причмокнул: - Хорошо, но мало!
- Бери ещё…
- А что, там ещё есть? - Он радостно гоготнул и зарылся в песок. Взметая буруны, выудил оттуда ещё две банки и спросил обиженно: - Чего ж молчал-то?
- Ты не спрашивал.
- Угу, - плотоядно булькнул он, - а слон не догадывался.
С изрядной долей брезгливости я вслушивался в звуки, доносившиеся из его утробы.
- Лечиться тебе надо.
- Не родился ещё тот врач! - сыто рыгнул он и довольно откинулся на спину.
- А ты пробовал?
- Смеёшься? Была охота… под хвостом мочить! Мне и так неплохо!
- Узнаю Одессу… - вздохнул я и поднялся. - Ну-ка, глянь сюда!
- Чего ещё?… - недовольно повернулся он и осёкся, встретив мой взгляд…
Глава 4
Дебаты в "Тадж-Махальчике"
- Не поняла, - встретила меня Настя, колдовавшая над столом с угощением. - Где гость?
- Сейчас заявится, - отмахнулся я. - Тут заблудиться невозможно. Все дороги ведут в Рим. Нашу хижину за версту видать.
- Хижину? - улыбнулась Настя, поправляя кокетливый фартучек.
- Ну да, это он так обозвал наше гнёздышко.
- А чего ж ты его бросил?
- Отдыхает. После сеанса терапии. Супротив пьянства, - пояснил я.
- Горбатого могила исправит! - едко усмехнулась она.
- Ну почему? - оскорбился я. - С Пашкой-то получилось?
- Кстати, о птичках! - встрепенулась Настя. - Звонил он минут пять тому.
- Что случилось?
- А я почём знаю? Срочно хочет тебя лицезреть. Спрашивал, удобно ли?
- Ну и что ты ему ответила?
- Что ты принимаешь посла людоедского племени.
Я хохотнул:
- Представляю, что он тебе на это сказал!
- Тогда я и передавать не буду.
- Вот именно, - притянул я её к себе и прижался ухом к округлому животику. - Не стоит ребёнка с такого возраста к грубостям приучать. Как мы там? - поднял я на неё глаза.
- Воюем, - улыбнулась довольная вниманием Настя. - Пытается жилплощадь расширять. Тесно ему там, видите ли.
- Ну, тут уж я вам не помощник, - развёл я руками. - В женской механизьме я не спец.
- Ещё б ты там начал командовать! - фыркнула она. - Без сопливых разберёмся! - она чмокнула меня в лысину и крикнула: - Глашка! Как там наша утка?
- Ещё немного, хозяйка! - послышался голосок Ангелины Вовк. После долгих сомнений Настя всё-таки самостоятельно пришла к выводу, что прислуга нам нужна и я мигом воскресил опальную Глашку. Она довольно удачно вписалась в интерьер "Тадж-Махальчика", порой бывала даже незаменимой. Особенно теперь, когда "хозяйка" оказалась в интересном положении. Я не раз с улыбкой представлял реакцию Глашки, когда нас станет уже трое. Она сама, конечно, не в счёт.
Хотя, детей она уже видела. И Пашкиных, и Санькиных, когда они галдящей толпой ввалились на наш плавучий островок к вящему ужасу местной фауны. Глашка моментально им понравилась, особенно тем, что на ней можно было кататься верхом, чем она без устали и занималась в свободное от кухни время. Уж что визгу-то было!
- А вот и твой пациент, - сказала Настя, глядя в ажурное окно. - Очухался. Ишь, башкой-то вертит!
- Любопытствует, - посмотрел я туда же. - Чудно, наверное, из бомжатника в рай попасть.
- Само собой! - Настя отклеилась от меня и направилась туда, где слышались тяжёлые Глашкины шаги. - Иди, встречай, а то в обилии дверей заблудится.
- Стесняется, - предположил я. - Он же теперь совсем другой человек.
- Смешно! - фыркнула Настя, исчезая за высокой стрельчатой дверью. - Игорь, и стесняется!
Я вышел на террасу. На Игоря было чудно смотреть: одежда, что я сотворил, шла ему, как корове седло. Я-то привык видеть его в засаленных джинсах и кожаной куртке, а здесь передо мной стоял такой шкет в белых шортах и сетчатой майке.
- Привет графьям! - послышался его смущённый голос. - Я ничего не напутал? Это моё? - Он указал на себя. - Я другого ничего не нашёл.
- Проходи, - сказал я, беря его под локоть и подталкивая ко входу. - Всё уж остыло, тебя дожидаючись.
Он стал подниматься по лестнице, с усмешкой глядя по сторонам:
- Не пойму, откуда такое кино?
- Всё узнаешь в своё время.
- Загадки, загадки…
"Тадж-Махальчик", как он обозвал нашу белоснежную виллу, являл собою дикую смесь архитектуры всех мировых цивилизаций, объединённую под одной крышей моей неуёмной фантазией. Собственно, это была ажурная беседка, продуваемая всеми ветрами. Она имела очертания многих известных мне шедевров мировой архитектуры. Благо, строительство мне ничего не стоило. Я лишь на бумажке слегка прикинул, повинуясь давней привычке, да ещё чтобы Настя хоть приблизительно оценила, что именно я собирался "отчебучить", как она называла моё творчество.
Беседка была доступна всем ветрам в тихую погоду и наглухо закрывалась силовым колпаком вместе со всем островком во время плохого настроения у Нептуна. Форму её я иногда подвергал корректировке, стоило только мне подсмотреть удачную идею во время моих скитаний по свету. В целом же она напоминала нечто, рвущееся ввысь. Санька сразу окрестил её "звездолётом". А Пашке, вообще, только попадись на язык - такого наслушался!… Но, в принципе, это был лишь безобидный дружеский трёп.
И вот теперь явился ещё один "ценитель", на похвалу которого рассчитывать вообще не стоило. Да я, собственно, в ней и не нуждался: для себя делал. А кому не нравится…
- Устроился ты, конечно, нехило, - завистливо проскрипел "ценитель", когда я втолкнул его в просторную прихожую, выполнявшую у нас по совместительству и роль столовой. - Такие бабки!
Я молча выдвинул из-под стола белоснежный стул, такой же легкий и эфемерный на вид, как и всё здесь, и сделал приглашающий жест: загружайся, мол.
- Эх! - скрывая смущение, сказал Игорь, осторожно присаживаясь на краешек сиденья. - Давненько я по дворцам да по виллам не шастал! - Он чуть-чуть поёрзал задницей по стулу и высказал сомнение: - Какой-то он худосочный на вид. Из бумаги, что ли? Не развалится?
- Танком не раздавишь, - заверил я.
- Танком, может, и нет. А вот фюзеляжем своим…
- Не боись. До сих пор ни одна задница не оскорбилась.
- А вот и утка поспела! - вплыла в дверь улыбающаяся Настя в сопровождении мягко ступающей Глашки, которая несла на вытянутых перед собой манипуляторах поднос. Там лежала источающая умопомрачительный запах тушка несчастной птицы.
