Десять к миллиону, что сына звали Евгений.
Я не остановилась. Двое мужчин вцепились друг в друга, борясь и рыча, как дикие животные. Я была в паре метров от них, когда Павел ударил Саймана головой, вырывая правую руку из цепкой хватки противника. Сверкнуло лезвие, я ринулась вперед и увидела, как Павел взрезал раздувшийся живот Саймана. Оттуда вывалился окровавленный комок, который я инстинктивно поймала.
Мою руку пронзила магия. Между пальцами, сжатыми в кулак, вырывались бледные лучи света.
Сайман извернулся и вонзил что-то в правый глаз Павла. Волхв отшатнулся. Из его глазницы торчал карандаш. Несколько секунд мужчина еще стоял, открывая рот, словно рыба на суше, потом упал как подкошенный. Сайман повернулся. Мышцы его живота срослись прямо на глазах, и пресс стали похож на стиральную доску.
Все заняло менее трех секунд.
Я разжала кулак. На ладони лежал маленький золотой желудь.
Оболочка треснула. Зеленый росток потянулся к небу. Желудь скатился с моей руки. Побег стал увеличиваться, изгибаться, расти все выше и выше. Воздух ревел, словно на нас надвигался торнадо. Сайман не смог сдержать ярости и завыл. Я схватила его и потащила к лестнице. Волхвы кинулись к краю крыши.
Росток становился темнее, из него в разные стороны раздавались ветки, на них появлялись листья и кора… Магия клубилась вокруг нас.
— Он должен был принадлежать мне! — рявкнул Сайман. — Мне!
Сверкнула молния, и все затихло.
Посреди крыши стоял такой же высокий, как и здание, дуб, его корни обвивались вокруг стен. Между веток с трудом пробивался свет: листья выросли размером с мою голову. В кроне пели птицы. Огромная железная цепь оборачивалась вокруг необъятного ствола, и ее звенья были такими толстыми, что я спокойно могла улечься на любом из них. Меня накрыло чувством абсолютного покоя. Все проблемы испарились. Боль утихла. Воздух стал сладким, и я им упивалась.
На противоположной стороне крыши волхвы преклонили колени.
Послышался лязг металла. Сверху по цепи начало спускаться черное существо. Размером с лошадь, с длинным мехом, оно медленно переставляло ноги, цепляясь за свою дорожку острыми как бритва когтями. Голова создания походила на рысью. Меховые кисточки украшали его уши, а нижнюю челюсть украшала черная бородка. Глаза светились.
Кот остановился и посмотрел на меня. Большая пасть распахнулась, и я увидела забор длинных и острых как кинжалы зубов.
— Спрашивай.
Я моргнула.
— Ты последняя, кто держал желудь, — прошептал Сайман. — Ты должна задать вопрос, иначе он нас всех прикончит.
Кот снова продемонстрировал зубы.
О чем бы я ни спросила, надо будет расплачиваться.
— Спрашивай, — повторил кот, в его голосе послышалось рычание.
— Давай же, Кейт! — настаивал Сайман.
— Спрашивай! — выкрикнул один из волхвов.
Я глубоко вздохнула.
Кот в предвкушении подался вперед.
— Хочешь молока?
Кот улыбнулся:
— Да.
Сайман застонал.
— Сейчас принесу.
Я кинулась вниз по лестнице. И спустя три минуты зверюга блаженно лакала молоко из хрустальной салатницы Саймана.
— Ты могла спросить о чем угодно, — оторвавшись от лакомства, сказало сказочное создание,
— А ты за это мог у меня все отнять, — ответила я. — Сейчас же я лишилась только пакета молока.
* * *
Утром на мое спасение прибыл Питерс. Не сказать, что ему предстояло надорваться на работе. Когда дуб исчез, волхвы решили, что со смертью Павла и Евгения все их разногласия с Сайманом канули в Лету, и ушли. После возвращения в квартиру Сайман заперся в спальне и отказался выходить. Потеря желудя его подкосила. Ну и ладно. Я сдала своего привередливого клиента на руки Питерсу, забрала из конюшни Пэгги и поехала к зданию Гильдии.
Как бы то ни было, с заданием я справилась блестяще. Потеряла клиента как минимум на пару минут, позволила врагам вспороть его живот, насладилась зрелищем, как он воткнул карандаш в глаз нападающего — чего он не должен был делать, — и лишила его волшебного желудя, который стоил ему пяти месяцев тяжелого труда. Тот факт, что клиент оказался сукиным сыном и сексуальным извращенцем, особой роли не играл.
Да уж, я тот еще телохранитель. Эгей. Эге-гей.
Собрав вещи, я направилась к двери.
— Кейт, — окликнул меня секретарь.
Я обернулась. Никто не знал его имени. Он был просто «секретарь».
Он протянул мне конверт:
— Деньги.
Я развернулась:
— Деньги?
— За задание. Звонил клиент. Сказал, что с этого дня хочет работать исключительно с тобой. Чем вы там всю ночь занимались, а?
— Спорили на философские темы.
Я вскрыла конверт и пересчитала купюры. Три косаря. Кто бы мог подумать.
Я вышла в пасмурное утро. Эх, я не спала уже почти тридцать шесть часов. Мне хотелось найти тихое местечко, свернуться клубочком и отрешиться от внешнего мира.
Навстречу, откидывая назад темные длинные волосы, шел высокий стройный мужчина. Он двигался как танцор, его лицо было таким прекрасным, что все вокруг замирало в восхищении. Я заглянула в голубые глаза и увидела там уже знакомое самодовольство.
— Привет, Сайман.
— Как ты поняла?
Я пожала плечами и пошла дальше.
— Мы могли бы заключить сделку, — сказал он, приноравливаясь к моим шагам. — Я не собираюсь проигрывать пари. Я найду облик, который ты не сможешь отвергнуть.
— Удачи.
— Полагаю, ты будешь меня избегать, что сделает мою победу крайне непростой.
Я усмехнулась:
— Ага.
— Поэтому я и решил закинуть наживку, на которую ты точно клюнешь. Я предоставлю тебе шестидесятипроцентную скидку на свои услуги. Такое предложение не переплюнешь.
Я рассмеялась. Если он считает, что меня не задушит жаба платить ему по двадцать шесть долларов за минуту… Он ошибается.
— Смейся, смейся, — улыбнулся Сайман. — Рано или поздно тебе понадобятся мои консультации.
Он остановился. Я продолжила свой путь навстречу унылому восходу.
У меня в кармане лежали три тысячи долларов, и впереди маячила награда за труды в виде шоколада.
КОНЕЦ
