— У тебя не получится отомстить Сатибо ложным обвинением, — возмутилась Альбина. — У всех Яматори железное алиби. Во время убийства проходил японский вечер в ресторане «Дырявый Джо». Всю ночь Сатибо руководил поварами, поэтому он не услышал сигнала эсэмэски. Его сестра Юми участвовала в танцевальном шоу. А их мама Вера Петровна гостила у подруги.
— Я и не думал выдвигать конкретное обвинение, — я выскреб чернозем из-под когтей. — Просто хотел объяснить, насколько хорошо покойный самурай знал убившего его человека. Не исключена вероятность того, что он сам вложил меч в руки убийцы.
— Ты уверен, что его убил человек? — пошарив в карманах свитера, Альбина подала мне бумажный носовой платок.
— Окажись тут мой сородич, он затаился бы на этой пихте, — я погладил широкий ствол дерева и окинул взглядом его пушистые ветви — идеальное укрытие для поджидающего добычу хищника, или на той елке, — я указал на лохматую ель. — Вампир прыгнул бы на спину самурая, чтобы тот не успел вытащить меч; а наш негодяй зарезал Мицуевича, глядя прямо ему в глаза, — я отломил тонкую сухую ветку и приставил ее к шее девушки. — Не понимаю, почему опытный боец не сумел защититься. Он мог бы отбить меч рукой или ногой. Ну, попробуй.
Альбина ударила кулаком по моей руке в том месте, где должна была находиться рукоять меча. Палка хрустнула и переломилась. Я выбросил ее и подытожил с гримасой крайнего недоумения:
— Вот видишь, мохнушка, до чего простой фокус. Должно быть, Мицуевич находился во власти злых чар. Поэтому он не успел отбить меч убийцы.
— Дениска не обнаружил следов магии.
— Молодому колдуну неподвластна магия высшего порядка.
— В городе нет ни одного Великого Мага. Дениска бы его почувствовал.
— На свете есть силы пострашнее волшебства Великих Магов, — предупредил я.
Мою душу теребило ощущение дежа вю. Перед глазами вставала картина убийства Маэно. Я снова увидел, как Шенигла обездвижила самурая при помощи колдовства, а Лаврентий впился ему в горло.
— Тебе видней, Тихон. Ты живешь дольше меня. Это все, что ты разнюхал? Следов убийцы нет? — огорчилась Альбина.
— Увы, — я пожал плечами.
Девушка посмотрела на меня грустным прощальным взглядом.
Мне хотелось обнять ее, поцеловать, признаться, что она стала для меня родной. Я успел к ней привыкнуть, хоть и знал, что вампиру нельзя привязываться даже к бессмертным, не говоря уже о смертных существах.
— Спасибо тебе, Тихон, — вынув из кармана сотовый телефон, улыбнулась Альбина.
— Пушистая малышка, разве нужно благодарить за преследование личных интересов?
— Ну как знаешь. Пока, — девушка помахала мне рукой и побежала к дороге.
Я прислонился к еловому стволу и положил голову на колючую ветку.
— Привет, Сатибо… — прыткий голос Альбины разносился по кипарисовой аллее. — Понимаю, что тебе некогда. Я еще раз обнюхала то место в парке. Послушай, там не было вампиров. Приезжай в наш офис. Я тебе все объясню. Твоего отца убил человек. Кто-то из его знакомых. В первую очередь надо проверить самураев и мясных сотрудников…
«Ты взяла ложный след, мохнушечка. В первую очередь надо проверить, не причастен ли к убийству хозяин мясокомбината».
Неужели, история повторяется? Век назад Лаврентий убил Маэно, а теперь сын Лаврентия убил правнука Маэно. Недавно появились слухи о странной болезни Филиппа Поликарпова. Заводские бабы судачили, будто за неделю он постарел на двадцать лет и как будто усох.
Я заподозрил, что Филипп решил, будто кровь самурая вернет ему здоровье. Обидно, считая себя бессмертным, внезапно обнаружить, что ты смертен, как самый обыкновенный человек; и признать, что вечная молодость сбежала от тебя как капризная любовница. Назвать Филиппа убийцей при свидетелях мне запрещала договоренность с ним. Обязавшись хранить тайну о том, что он пьет кровь, я попал в очередной невидимый плен.
Плохие новости лишили меня покоя. Я засыпал во второй половине дня и скоро в ужасе просыпался от кошмарного сновидения. Чувствуя себя беспомощным, я видел во сне презрительную ухмылку Сатибо, занесшего над моей головой меч, и слышал далекий хохот Адской Птицы.
Слизав последние капли бычьей крови с горлышка «бадейки», я оказался перед трудным выбором. Я долго раздумывал, идти ли на колбасную фабрику за новой порцией еды (не исключено, что отравленной) или поголодать неделю. Возможно, самурай к тому времени успокоится или его отвлекут от планирования моего убийства неожиданные срочные дела.
Вскоре я понял, что на голодный желудок вообще не смогу уснуть. Если и усну, то с голодухи мне приснится, что я ем мышей, а есть мышей противно даже во сне.
«Не подведи меня, родимый», — я помассировал кончик носа, стоя перед зеркалом.
— Боязно представить, что нас ждет, бабоньки?… Ой, страхота — то какая… Разгонит нас бандюга Саркисов, и завод разорит… Мне до пенсии два года осталось. Где я стаж наберу?.. А меня кто возьмет, я кроме как сардельки крутить, ничего не умею… Ой, беда, и не говорите… Кранты нам всем… — гудели женщины, столпившиеся в проходной мясокомбината.
Охранник Виталий, высокий тощий мужчина средних лет, не обращал внимания на их крики. Сидя за стойкой, он разгадывал кроссворд.
Я поздоровался с ним, поставив на пол две вместительные китайские сумки с пустыми бутылями. Виталий притворился, что не видит и не слышит меня, помещая буквы слова «гвоздодер» в широкие белые клетки.
— Ну, разверещались попусту, — из коридора выплыла главный бухгалтер Лидия Борисовна — массивная дама в белых коротких брюках и голубом бахромчатом балахоне. — Никого из нас Дырявый не выгонит. Он дурак, да не настолько, чтобы загубить прибыльное предприятие. Он вон кого выгонит, — почесав желтые кудри, она взмахнула широким рукавом, чтобы меня заметили остальные женщины. — Вурдалака давно пора гнать осиновой метлой. Погодите, бабоньки, Дырявый лишит его кормежки. Станет он голодный бегать по городу, и его Иваныч быстро утюкает. Не думала я, честное слово, дожить до того светлого дня, когда эта тварь подохнет. Ну ничего, авось доживу. Недолго осталось ему здесь шататься.
— Обрадовала ты нас, Лидок. Умница, — одобрила главный технолог Анна Павловна, тонкая женщина в черном кудлатом парике. — А то вурдалак охамел до беспредела. Мицуича сожрал. Это ж надо.
— Да что ему Мицуевич — маленький худенький мужичишка, — главбух взмахнула руками. — Ты глянь, какой он здоровый, Анюта. Он враз высосет голландского мясного быка и не лопнет.
«На себя посмотри, барабан с бахромой», — обиженно подумал я.
