Засим остаюсь Вашей Светлости покорным слугой,
Саен тай Эссешель
Бергорн мысленно похвалил себя за то, что письмо вовремя попало в его руки. Имарн останется доволен. Знать бы еще, где он сейчас — дома или во дворце.
Соваться во дворец не хотелось. Обыскивать его, конечно, не станут, зато расспросов не оберешься: начальник дневного караула должен находиться на своем посту, а не по приемным отираться. Значит, начнем с другого конца…
Выйдя из дома, центурион быстрым шагом направился к особняку придворного чародея.
Имарн и в самом деле оказался доволен. Бергорн работал на него не первый месяц, но всякий раз, оказываясь в присутствии колдуна, испытывал безотчетный страх: он понимал, что их альянс длится лишь до тех пор, пока устраивает чародея.
По правде сказать, Имарн больше напоминал центуриону деревенского кузнеца, нежели придворного мага. Вот и сейчас, когда колдун с нетерпением схватил свиток своими огромными лапищами, Бергорн подумал, что его старания не повредить печать вот-вот пойдут прахом. Однако чародей развернул письмо бережно, даже нежно, и, быстро пробежав по нему взглядом, удовлетворенно погладил темную с редкой проседью бороду:
— Отличная работа, центурион. — Он широко улыбнулся, продемонстрировав ослепительно белые зубы, которые, казалось, без труда размололи бы и панцирь черепахи.
Бергорн склонил голову и в тот же момент почувствовал приятную тяжесть в правом кармане. Как пить дать, не меньше полусотни талеров. Неплохо за один-то день.
— Ладно, парень, отдыхай. — Сам того не ведая, чародей слово в слово повторил фразу, сказанную Бергорном около часа назад. Или маг подслушивал?..
Оставшись в одиночестве, Имарн еще раз перечитал письмо. Пожалуй, на сей раз обойдемся без герцога.
Взяв перо, он развернул перед собой чистый лист пергамента:
Владетельному барону, полномочному послу нашему Саену тай Эссешелю — привет!
Любезный друг Наш. Твои мысли и наблюдения, как всегда, бесценны для Нас и для блага герцогства Нашего. Союз с Хатронгом представляется Нам куда более выгодным, нежели попытка завоевать благосклонность Вождя. Как бы ни были сильны Всадники, сомневаюсь, чтобы они рискнули бросить Нам вызов.
И все же передай Фейранду: Мы обдумаем его предложение. Но сам знай, что впредь Наши действия будут направлены на обеспечение внезапной смены правителей Всадников, как ты и советуешь в своем послании.
Ведаем, сколь нелегко тебе который месяц находиться среди этих варваров, но такова уж судьба лучшего дипломата герцогства Нашего, коим Мы тебя всегда почитали и продолжаем почитать.
Прими же благодарность Нашу и заверения, что труды твои будут оценены по достоинству.
Таретт, герцог Тайленский
Имарн присыпал текст мелким песком, осторожно сдул его и провел ладонью над пергаментом:
— Aretunk leste quentir Taylennir!
Начертание букв изменилось. Весьма редкое заклятие — но теперь и сам герцог мог бы поручиться, что письмо написано его рукой. Принесенная центурионом печать барона Эссешеля легла в специальный ящичек. А извлеченная из него личная печать герцога Таретта — подвешена к свитку.
Вызвав слугу, маг велел ему завтра утром переодеться в цвета герцога и вручить послание гонцу.
Вроде бы всё. Хотя нет: нелишне было бы известить Круг, что, если Фейранд поторопится, Тайлен может оказаться легкой добычей. И следующей целью после Хатронга.
До Севера руки у них дойдут не скоро. А к тому времени Нетерта уже обретет полную силу…
* * *
— Как они выглядели?
Что-то в голосе Хельга подсказало хозяину, что ему лучше поднапрячь свою память.
— Э… Трое… — начал он.
— Вижу, — оборвал его страж. — Люди?
— Ну, не… — взглянув на Торрера, хозяин вздохнул и покорно подтвердил: — Люди.
— Какие люди? — нажал на него Хельг. — Бедные? Богатые? Воины?
— У меня впервые. Ничего примечательного — на наемников похожи, но не при оружии. Денежки у них водились, не нищие.
— Еще! — рявкнул страж.
Хозяин энергично затряс головой:
— Н-не помню…
— А… — Хельг махнул рукой. — Народу и впрямь сегодня…
— Вы уверены, что он не придуривается? — тихонько спросил Торрер, пока они возвращались на свое место.
Мист заметила, что эльф успел уже прихватить с лавки оба меча и теперь они воинственно торчали у него из-за плеч.
— Мы все равно ничего не докажем, — резонно заметил айн Лейн.
— А если разнести его гостиницу по бревнышку? — Трудно было не заметить, что эта мысль представлялась эльфу весьма соблазнительной.
— То нам негде будет ночевать, — попытался остудить его пыл Мэтт.
— Отчего же, — тут же возразил Макобер. — Подозреваю, что ночевать тогда мы будем в подвалах городской стражи.
— Тупик, — подытожил гном, устраиваясь на лавке. — Ну что ж, господа айн Лейн и Моргиль, присоединяйтесь. Хм, не могу сказать «к нашей трапезе», это прозвучало бы несколько двусмысленно…
— Да чего уж там! — махнул рукой Макобер. — Теперь, когда у нас есть такой замечательный знаток ядов, неужели мы не рискнем хотя бы доесть дичь?!
«Да уж, „замечательный“, — подумала Мист. — Наверняка он уверен, что такая старая карга, как я, вовсю варила отраву, когда его самого еще в колыбели качали».
— Не рискнем, — оборвал Макобера гном. — Мы не рискнем. И думаю, еще долго не рискнем.
— Я бы тоже до утра подождал, — хмыкнул Торрер. — Молитвы Бэх, конечно, великая штука, но хотелось бы знать наверняка.
— Да что вы как на похоронах, — расстроился Макобер. — Не помогут молитвы, завтра и будем печалиться. Сегодня-то к чему вечер портить!
Гном подарил ему «благодарный» взгляд.
Несмотря на все усилия Макобера, разговор не клеился. Хельг и Хагни деликатно помалкивали; Мист что-то настукивала клюкой по полу; Бэх задумчиво хмурилась; Торрер был на удивление тих, а Мэтт то и дело прислушивался к своему желудку.
— Ладно, — в конце концов не выдержал Макобер, — первый раз вижу столько зануд в одном месте. Давайте уж, что ли, спать ложиться.
— Я тогда завтра утром подойду? — с облегчением поднялся из-за стола Хельг. — Надеюсь, сегодня ночью моя помощь не понадобится. Кто бы на вас ни покушался, он, должно быть, уверен, что можно особенно не волноваться.
— Ему-то да, — не удержался гном.
— С вашего позволения я тоже откланяюсь, — присоединился к стражу Хагни. — Или мне лучше остаться?
— Да иди, иди, чего уж там, — пробурчал Мэтт. — Завтра будем думать, что делать. На свежую голову.
