Профессор ЗОТИ Гарри Буллер неспешно диктовал.
Он успел при этом сочувственно подмигнуть Пату Люпину — Гарри знал о его семейном несчастье, потому что сам был другом этой семьи.
Пат заметил его кивок, но виду не подал. Очень сдержанный мальчик.
… Патрик Люпин, третьекурсник факультета Слизерин, стиснув зубы записывал весь урок, как профессор Буллер называет его брата существом.
И думал при этом, что профессор Буллер дружит с их семьей много лет и часто бывает у них дома; что профессор Буллер — лучший друг дяди дяди Фреда Уизли, крестного существа, и что каждый месяц в течение семи лет профессор вместе с другими преподавателями Хогвартса приходил к существу читать лекции и проверять домашние задания.
Когда урок кончился, Патрик вышел из класса, завернул в ближайший пустой коридор и чуть не завыл.
Существо. И весь класс безмятежно записывает, и ни у кого на челе ни морщинки. Все учат урок, и все согласны.
И его кузены, сидящие в том же классе, и дети из соседних домов в Годриковой впадине. Все усердно запоминают новый материал, и ни у кого нет вопросов.
В Хогвартсе нелегко учиться. Профессор Грейнджер был прав!
Как же он от всех иногда устает…
Патрик не заметил, как заплакал.
— Пять баллов со Слизерина за истерику в неположенном месте.
Патрик поднимает голову. Профессор Грейнджер, кто же еще? И откуда он здесь взялся — из воздуха? Удивительная манера у его декана неслышно подкрадываться и появляться в самых неподходящих местах!
Манера, похожая разве что на способность самого Патрика — но ему до профессора далеко.
— Приведите себя в порядок и ступайте на следующий урок, мистер Люпин. Рыдать — занимательное времяпровождение, спору нет, но смею заметить, что это же время можно потратить с куда большей пользой.
— И чем же вы предлагаете занять время, когда хочется рыдать, сэр? — спрашивает Патрик.
— Готов вернуть пять баллов Слизерину, если вы догадаетесь сами. Это несложно.
Патрик мрачно смотрит на невозмутимого Грейнджера.
— Вы, наверное, предложите взять себя в руки и устранить причину рыданий.
— Хороший ответ. Пять баллов ваши. Действительно, чем рыдать из‑за чего‑то, проще построить план и справиться с этим «что‑то», или же попросить помощи у друзей, чтобы решить проблему совместными силами, или поискать совета у авторитетов — здесь в Хогвартсе весьма неплохая библиотека, имеющая ответы на все случаи жизни, мистер Люпин. Попробуйте несколько раз попытаться справиться с проблемами, а не рыдать, и вы увидите, что мало какие проблемы вообще стоят ваших рыданий. Как правило, они прекрасно решаются.
— А если проблема действительно нерешима, сэр? — упрямо спросил Патрик. — Или вы считаете, что таких не бывает?
— Отчего же, бывает. Тогда тем более глупо тратить время на бесполезные слезы, мистер Люпин. Надо научиться смирять себя и принимать неизбежное как должное — и обдумать, как прожить в этом положении с честью.
Патрик не знал, что ответить, и возникла пауза.
— Возьмите палочку и высушите свои слезы, — сказал Грейнджер.
Патрик повиновался.
— И запомните: я не считаю проблему ликантропии нерешаемой. Если вы зайдете в мой кабинет после занятий, я ознакомлю вас с недавней и весьма перспективной, на мой взгляд, разработкой японских ученых, за проектом которых я внимательно слежу уже полгода. Их эксперимент находится на самой сырой стадии, но скоро он станет сенсацией. Я надеюсь, при условии его успешной апробации, посоветовать этот курс вашему брату. Он может существенно облегчить его состояние.
Патрик поднялся с пола и подтянулся.
— Жду вас сегодня в пять. Впрочем, если вы желаете, можете посмотреть статьи про этот новый метод заранее — зелье Родственной Помощи, посмотрите о нем в библиотеке последние номера «Алхимического вестника». Даже лучше, если вы, зайдя ко мне, сможете поделиться своим впечатлением о прочитанном, беседа будет более содержательной.
— Спасибо, сэр, — сказал Патрик.
В пять часов в кабинет декана стучался уже совсем другой человек: полный надежды и силы, просто распираемый множеством планов.
— Войдите, — спокойно отвечал профессор Грейнджер. — И садитесь.
Патрик сел.
— Вы прочли статьи, как я полагаю?
— Да, сэр.
— Отлично. Тогда расскажите, что вы из них поняли.
Патрик собрался с мыслями и начал речь:
— Я понял, сэр, что это универсальное зелье, которое используется для сложных случаев, когда другие способы не помогают. И ликантропию взяли за основу как подходящий пример. Разработчики считают, что организм самого больного не справляется с болезнью, но его слабость можно укрепить, призвав на помощь силы всей семьи. Чтобы с болезнью боролись все, кто хочет отдать силы на эту борьбу, кто болеет душой за своего больного родственника и имеет силы ему помочь. В зелье добавляют частицы крови всех близких больного, кто предложил себя в доноры, дают пациенту регулярные дозы, и в нем борется с болезнью уже не только он сам, но и его здоровые любящие родные. Если они действительно любят его и хотят помочь, болезнь может отступить.
— Пять баллов Слизерину. Вы прекрасно разобрались, мистер Люпин, и поняли всё правильно.
— Спасибо, сэр.
— Я побеседовал на эту тему с вашей семьей, они находят зелье перспективным и ждут его апробации с тем же нетерпением, что и я. Думаю, года через два можно будет успешно приступать к испытанию курса.
Патрик переспросил:
— Через два года?
— Полагаю, тогда зелье будет достаточно испытано и разработано.
Патрик снова сказал: «Спасибо, сэр», — но на лице его было написано, что он рискнул бы поторопиться.
— Если вы намерены использовать это зелье, могу я стать донором?
Грейнджер посмотрел на него внимательно.
— Не торопитесь. Вопрос о донорстве встанет не раньше чем через два года.
— Я готов ждать два года, сэр.
— Вот и подождем.
Патрик сдержался и кивнул. Про себя он думал, что вопрос решен. А кто еще может стать донором в их семье? Отец сам болен, мама — ? Это рискованно, ведь мама тоже носитель вируса. Во всей их семье только он, Патрик, совершенно здоров, вдруг понимает мальчик. От рождения его просвечивали и тестировали будь здоров как, и не обнаружили ни малейших следов вируса. Кроме него, никто вообще не может служить донором для Коннора…
— Между прочим, вы читали раздел о подготовке к донорству?
Патрик кивнул:
— Конечно, сэр. Прежде чем испытать зелье на пациенте, делается проба. Стандартная проба на совместимость крови больного и донора, на реакцию крови больного от введения экстракта донора. Правда, мне неясно, зачем делается проба в этом случае, ведь больной и донор — родственники, да еще любят друг друга.
