— А ты в каком титуле, Фрак — две полы, а жопа так?
— Вы ведь, хоть и туземная, но принцесса. Можно ли так грубо…
— Эт я ещё ласково!
— А Вы, кажется, совсем не удивлены?
— Давно знаю, что на кого-то работает.
— Конечно, Вы для надзора к нему и милашку Лилиан приставили. Кстати, поздравляю: великолепный экземпляр изготовили!
— Поздравления принимаются. А Граф про француженку в курсе? Вы так при нём напрямик говорите?
— Во первых, спасибо, что перешли на «вы», так приличнее. Во вторых, господин Брюханов слышит только то и ровно столько, сколько мне угодно. Извольте видеть:
— Ваше Сиятельство! Добрый день! — Граф, казалось, только теперь обратил внимание на своего Патрона и Лилию.
— Добрый, добрый! А Вы, душечка, какими судьбами здесь?
— Это он мне ?
— Что ж здесь удивительного, вы так похожи.
— Здравствуй, моншерчик, — в тон Графу ответила на приветствие Лилия, — а я, чай, тебя видела на женской половине. Ты к новой горничной с амурами лез!
«Не было же такого? Опять несообразное городит! Я ей одной верен».
— Мадемуазель! Извольте объясниться, что такое про горничную Вам на ум взбрело! — Уже вслух высказался Брюханов.
— Пошутила!
— С такими шутками и до апоплексии недалеко!
— Ты старикашка ещё крепкий, не хватит тебя удар от безобидной шутки.
— Лилия Эльрудовна! И как тут быть? Мне же Вас представить надо и о деле с Их Сиятельством беседовать. А Вы опять за свои штучки…
— Представляйте. Только, позвольте Вам напомнить, что и Вас мне никто не представлял.
— Простите мою вольность. Я так давно знаком с Вами заочно. Вот и оплошал. Честь имею представиться — Магистр Иоганн Себастьян Бах!
— Композитор? Час от часу не легче.
— К сожалению, только однофамилец.
— Уже то хорошо, что Полом Маккартни не назвался, друг ты наш Иоганн?
— Благодарю за высокую оценку моего юмора и чувства меры. Теперь позвольте Вам представить Их Сиятельство графа Брюханова-Забайкальского.
Ваше Сиятельство, честь имею представить Вас госпоже Лилии Эльрудовне Чистозерской.
— Вот она какая, оказывается. Совсем как Лилиан.
— Что сказать изволили, — возмутилась Лилия. — На кого я похожа?
— Друзья, не будем пререкаться по пустякам. Нас ждут важные и неотложные дела. — Иоганн примиряющее и заискивающе улыбался.
— Что ж, тогда попрошу досточтимое собрание перейти к рассмотрению повестки дня и регламента. — Лилии удалось сохранить абсолютно невинный и серьёзный вид.
— Благодарю. Ещё раз напомню, что наши обстоятельства вынудили таким необычным способом пригласить Вас. Теперь давайте говорить серьёзно. Ваше остроумие и тонкий юмор мы вполне оценили. Нашей…организации известно, что Вы, многоуважаемая Лилия Эльрудовна, имеете несколько, так сказать, ипостасей. На данном этапе нас интересует лишь одна из них — туземная принцесса Лилия.
— Бонжур, мсье! Жё суи уне принцесс!
Что может быть хуже зубной боли? Иоганн Себастьян с сегодняшнего дня это определённо узнал — Лилия.
— Ну, французским , положим, нас не удивишь. Удивительно, что Вы так его коверкаете. Признайтесь, Вы же им в совершенстве владеете?
— Я в туземной гимназии только английский учила. И тот посредственно.
— А в университете? В аспирантуре?
— Боже! Слова какие красивые! Почти как спирация и аспирация!
— Спирация? Великолепно. И аспирация нас весьма интересует. Вдох и Выдох Планеты, знаете ли
— Я-то знаю…
— Признайтесь, что-то похожее и с Вашим народом случилось и с золотом?
— Сражена Вашей осведомлённостью.
— Граф — выдающийся учёный своего времени. Он любезно делится с нашим…с нашей ор-га-ни-за-ци-ей результатами своих изысканий в области истории и этнографии.
— Что за организация? Масоны?
— Помилуйте! Несведущие люди нас так называют, когда к ним просачиваются обрывочные искажённые сведения. Мы сами по себе. Мы — Ложа.
— Я и говорю: масоны. И Бафомета на фасад среди Атлантов пристроили. Думаете в Сибири одно дурачьё живёт?
— Бафомета и Тамплиеры, и Масоны чтят, и Мы.
— Хорошие мальчики, старших уважаете. Бафомет, не иначе, ваш папа?
— Торжественное обращение к нему Отец, действительно, принято среди Братьев. Но речь, если помните, у нас сейчас об иностранных языках. Нас интересует один редко, крайне редко встречающийся диалект. На нём говорило Племя, проживавшее на Белой Горе. К которому Вы имеете честь принадлежать.
— А если я буду настаивать на том, что я Сибирская татарка?
— Голубушка, у нас не детский сад.
— А чего это все мне на возраст намекают. Вроде приличный человек, фрак носит, а к девушке деликатности не проявляет.
— У дантиста в кресле просто рай по сравнению с тем, что Вы с нами творите! Будьте серьёзны! Молю! Граф вдоль и поперёк Сибирь и Забайкалье прошёл. И раскопки, и легенды — всё в одну картину складывается. Давайте уважать друг друга. Мы же к Вам в совершеннейшем почтении пребываем.
— Чувствую, никуда от вас не деться Да — туземка я, индейка… а может лебедь белая…
— Хватит дурить! — совсем грубо и неожиданно Бах положил конец затянувшейся комедии. — Вам прекрасно известно, что Вы прибыли к нам по нашему пути. Пусть он не такой и совершенный, однако, без нас обратно Вам хода нет. Разве только до Озера доберётесь. Но это вряд ли. Никто Вас отсюда не выпустит, пока не получим удовлетворительных ответов на предложенные Вам вопросы!
— Не пугай, начальник –—до тебя пугалки были!
Дурдомовцы
Осень, осень…может это и «очей очарованье», только когда начало отопительного сезона затягивается, да в суровом климатическом поясе — уже не до красот природы. Психиатрическая лечебница города Чумска давно и безнадёжно задолжала поставщикам тепла. «Теплосети» прекрасно понимая, что мэрия всё равно заставит их подать теплоснабжение в учреждение здравоохранения, упорно не давали доступ больнице к источнику тепла.
Иван, совсем пошедший на поправку от душевного недуга, получил недуг физический в виде катарального бронхита. Доктор утешал пациента: «Зато утопленниц спасать теперь не рвётесь, Иван Семёнович. И букета Офелии не требуете собрать. Понимаете — не раздобыть нам с Вами эдакую экибану. А бронхит — ерунда. Подлечим. Вот оранжерейку скоро прикрыть придётся: на её обогрев, точно, тепла не выделят, корпуса бы с больными не заморозить! Так по палатам цветочки, по палатам. Только к буйным не надо ставить.»
Иван слушал, кивал головой, кашлял…
