Конь нервно пофыркивал, переступая по изумрудной траве, доходящей местами ему до колен. Солнце уже не опаляло, скользя косыми рваными лучам по моему лицу и волосам. Легкий ветерок чуть шуршал в кронах яблонь, и пьянящий аромат ночных фиалок волнами плыл по воздуху, то усиливаясь, то превращаясь в еле уловимый оттенок вечерней прохлады. Заметив, что Ястреб забирает влево, я натянула поводья: не хотелось выезжать на дорожку, где можно было встретить знакомых.
Тихая грусть проснулась в моей душе и сердце болезненно сжалось. Я обещала себе не унывать, не сдаваться, не терять веры и надежды… Но не горевать не могла. Господи, как же мне было одиноко! Не проходило и часа, в который бы я не вспомнила Карла, приходилось постоянно одергивать себя, чтобы не позвать его, по привычке не обернуться. Не у кого стало спросить совета, найти утешение, защиту… Жизнь изменилась: она стала обычной - тягучей, как сироп и горькой, словно касторовое масло. Если бы я не была христианкой, то, вероятно, просто бы умерла, перестав дышать от всепоглощающего горя.
Тишина изнутри и извне. Я утонула в ней - мысли умолкли, чувства затихли. На белой гранитной плите, чуть ниже надписи, которую на протяжении двадцати лет привыкла видеть, было высечено: «Карл Валлор, герцог Северных земель». На могиле лежало пять свежих желтых цветов. Спрыгнув на землю, я опустилась на колени, а потом легла и обняла пахнущую прелой листвой землю. Слезы лились сами…
Где-то высоко плыли по вечернему небу белые облака. Пел в ветвях соловей… Они все плыли, он все пел, а меня тут уже не было. На крыльях воспоминаний я унеслась далеко-далеко, туда, где не умолкал мой смех, где мы все вместе играли с ветром, радуясь просто тому, что живем, дышим, любим. Как жаждала душа этой чистоты, как стремилась к ней всей своей сутью!
Когда я открыла глаза, надо мной, проглядывая сквозь листву, горели звезды. Ястреб дремал на том же самом месте, где был оставлен. Все тело затекло, в душе стало так пусто, будто высохли разом все источники моих слез… Со стоном приподнявшись я села. С плеч что-то упало. Проведя перед собой рукой, нащупала мягкую кожу подбитого мехом плаща. Кто бы ни осмелился укрыть меня, пока спала, он заслуживал искренней благодарности.
Нужно было возвращаться в Замок - длительное отсутствие могло вызвать ненужные волнения. Встав, я прислушалась к таинственной тишине и, погладив Ястреба по шелковой гриве, забралась в седло. У могилы брата боль приутихла. Даже мертвый, Карл сумел утешить и успокоить. Я надеялась на это, зная, что для любви не существовало преград, не было смерти и времени – она парила миром, укрывая его, словно заботливая мать и даря самое ценное – надежду.
Слившись с ночью, мы брели по лунной дорожке, мерцающей на капельках росы. Белый холодный свет красил шкуру коня в серебро, воскрешая в памяти образ Снежка - прошлое издали улыбалось и приветливо махало мне рукой. Впервые за все это страшное время, я смогла вздохнуть полной грудью и вознести в небо славословную молитву. Я выдержала. Жизнь звала вперед - я любила жить, в этом была моя сила, суть, сердцевина…
-Спасибо тебе, родной, – смахнув слезы, беззвучно шепнула я и обернулась.
В сумеречном Саду, пересекая пятна лунного света, бесшумно скользили тени недремлющих стражей.
***
Смех то приближался, то отдалялся… Пристегнув клинок, я вышла в коридор. Маэр, молодой офицер личной охраны, вежливо поклонился и отрапортовал последние новости: хотя это и не входило в его обязанности, мне было удобнее получать информацию из первых рук.
Флоран, жена герцога Парамана, с завязанными глазами пыталась поймать среди колонн мою воспитанницу. Поликарп, обняв за плечи младшего брата, сидел на узенькой лавочке и с улыбкой наблюдал за игрой. Мария, задумчиво глядела в окно. Бегая по кругу, Джафира заливисто хохотала, время от времени, нарочно задевая маленькую принцессу рукой, чтоб раззадорить. С каждым годом, девочка, ставшая моим детям сестрой, все больше начинала походить на своего отца, Витданат – у нее был его взгляд и характер.
После гибели Карла, это был первый раз, когда я видела своих детей вместе. Тихо отступив назад, некоторое время постояла, любуясь на неуверенную улыбку младшего сына, а затем повернулась и пошла прочь. Следовало поблагодарить Флоран за заботу, она уже не впервые меня выручала. Маленький Карле был прав - как мать, я всегда проигрывала в сравнении с ней. Всегда… Как бы сильно не старалась. Давно смирившись с противоречивыми гранями своего характера, и обретя целостность и гармонию, я иногда искренне сожалела, что не могла стать такой, как Али-Нари или Фло. Однако удовольствие от жизни можно было получать не только тем, кого природа одарила гармоническим характером и соответствующей полу судьбой. У меня росли замечательные дети - самое главное, чтобы из них выросли такие же замечательные люди, остальное было не так уж и важно.
«Глупо расстраиваться из-за пустяков»! - решила я и, успокоившись, переключилась на насущные дела. Как сообщил Маэр, ночью прибыл гонец из Варута - лорд Якир наконец-то прислал весточку.
Спустившись по лестнице вниз, я машинально свернула влево. Параман уже наверняка знал, на что можно было надеяться, однако не спешил поставить нас в известность. Иногда возникали мысли, что кузен не настолько рад падению своего отца, как пытался убедить меня, когда предлагал помощь. Я старалась гнать эти мысли, и все же, подсознательно отмечала мелочи, на которые ранее не обратила бы внимание. Жизнь слишком жестоко учила быть осторожной.
Увидев меня, слуга почтительно открыл двери и, как только я вошла, сразу же затворил их.
-Ваше величество… - не вставая, мужчина приветливо махнул рукой. Вид у него был задумчивый, но не мрачный, как я втайне боялась.
-Утро доброе, дорогой брат, готова выслушать новости, что вы так любезно поспешили мне сообщить.
Он слегка приподнял бровь, а затем, пожав плечами, кивнул на свиток, лежащий на небольшой стопке бумаг.
-Прочти сама.
Протянув руку, я развернула плотный желтый лист.
«Ваше Величество», - чернели, выведенные знакомым почерком строчки, - «после тщательных поисков, в архивах Варута, был обнаружен манускрипт, датированный началом нашего тысячелетия. Понадобилось некоторое время, чтобы перевести текст с древнего Северного наречия. Большую его часть представляли исторические заметки современника битвы при Аммона-Рете, переписанные с учетом более поздних сказаний. Однако далее попалась довольно интересная подробность. Думаю, герцог сумеет пояснить, что именно имелось в виду в сказании о бегстве Арматея с полей Амонно-Рета. Выдержку привожу на Древнем, чтобы максимально избежать искажения.
