Шли минуты… Карл с женой уже отошли вглубь башни и теперь стояли рядом, с тревогой наблюдая за поединком. У нас не было цели убивать последнего жреца, его требовалось только задержать. Король это знал: брат сумел убедить его, не раскрывая пророчества.
-Марк! - спустя примерно полчаса, крикнул ему брат. - Осторожнее!
Вкинув голову, мой муж, перехватил меч в левую руку и, отбив очередную атаку, нанес серию быстрых ударов. Фирс выронил меч и, зажав раненную руку, в ужасе застыл.
-Ну же! - снова крикнул Карл.
В последний момент, отведя удар, король размахнулся и со всей силы ударил лорда рукоятью в лицо. Брызнула кровь и, взмахнув руками, Фирс Каэл черной тенью полетел за карниз…
-Это тебе за Якира, мразь! – в вдогонку ему бросил Король и, подойдя, на всякий раз взглянул вниз.
-Успел, - обернувшись к нам, сообщил он. - А жаль.
Я убрала Молнию в ножны и, быстро подойдя к мужу, крепко обняла.
Еще через час и, вздохнув на прощанье, Поющий ветер умчался в небеса. Стало прохладно, дождь, радуясь, спешил залить сухую площадку, и ждать рассвета на верху уже не было смысла. Переглянувшись, мы молча вернулись в комнату, где одиноко застыв у окна, ждал нас принц Марк.
На рассвете, когда небо прояснилась, мы втроем вернулись в Замок. Карл с Али-Нари решили задержаться - в Лаусенсе требовалось навести порядок. Без Парамана накопилось много нерешенных дел.
***
Мне потребовался год, чтобы придти в себя… Ровно год - день в день. Когда Яблоневый сад снова зацвел Первым цветением, а кошки, нагулявшись, перестали будить обитателей Замка жуткими концертами, жизнь обрела запахи и краски. Я снова была счастлива. Напряжение, всю жизнь сковывающее душу и отравляющее радость, наконец, исчезло. Больше нечего было бояться, я могла жить и любить без оглядки. Карл, похоже, тоже позволил себе небольшой отдых. В Белый замок пришло тихое и светлое утро...
Дул нежный ветерок. Мы с Мари шли по белой дорожке между усыпанных розовой ватой деревьев. На небе было ни облачка, и солнце припекало, заставляя щуриться. В тени высокой садовой ограды, лежал огромный черный кот. Заметив нас, но лениво зевнул и, перевернувшись на спину, приоткрыл хитрые желтые глаза. Принцесса со смехом обняла его за шею и потрепала за чуть тронутые сединой уши.
-Вэк! Мама, это Вэк!
Я опустилась рядом и с улыбкой взглянула на дочь. Ей уже исполнилось четырнадцать...
-Тетя? – раздается тихий голос и, вздрогнув, я обернулась.
Высокий юноша с рыжими, как солнечные блики, волосами, смущенно стоял на тропинке… Ахнув, я поднялась на встречу и, не сдерживая радости, обняла его.
-Где же ты пропадал, Парф? - еще не веря, спрашивала я, гладя его склоненную голову.
Мария нерешительно застыла в сторонке. Друг ее детства стал совсем взрослым. Я обернулась к ней и с удивлением заметила, что щеки принцессы пылают не менее ярким огнем, чем у юноши.
«Дети растут»… - с улыбкой подумала я, на миг задержав взгляд на кольце, по-прежнему висящем на шее дочери. – «Все становиться на свои места».
-Пойдем, Парф, - ласково сказала я. - Дядя Карл будет рад тебе - Лаусенс совсем опустел без хозяина.
Взявшись за руки, мы втроем поспешили к Замку. Недовольный старый Вэк, разомлевший в тени, провожал нас задумчивым взглядом…
Так всегда бывало на свете: проходили годы, уходили люди. И прошлое, и настоящее, и будущее тенями падали в копилку вечности. Мы шли разными путями и постоянно делали выбор – теряли, находили, понимали, учились… Но главное, то, ради чего делался каждый шаг, всегда оставалось рядом - Любовь. Ее нельзя было убить, забыть или изменить. Она была нерушимой константой, на которой основывалась и каждая душа и вся вселенная – вне времен, вне пространств, вне историй и бесконечно меняющихся человеческих судеб.
Ты хочешь нас обвинить? Да кто ты такой? Полукровка!
Ты так думаешь, Лирамэль?
Я не забываю подобного, дорогая...
Ублюдок!
Пусть совершиться предначертанное (Древний язык)
