Главами которых они были избраны.
Лиа не любила Сагалапот. Она вообще мало, что в этой жизни любила.
- Ты уже полгода тут не появлялась. И на «Имфатрионе» ты уже полгода не была. А ведь когда-то домом его называла.
- Это потому что «казарма» говорить долго. Я предпочитаю поменьше думать и не вспоминать об этом месте. Некоторые, так называемые офицеры, его даже не покидали ни разу, даже когда война была. Если б он сгорел, я бы и не заметила. Куда честнее охранять дальние рубежи.
- Ой, да я же сказал, все в порядке будет с твоими этими, ну ты поняла.
В зал – каюту вошел статный офицер, при виде ее высочества, он зазывно как-то покраснел и пробубнил:
- Мы пребываем: готовы пришвартоваться к парадному мосту у дворца заседаний, разрешите приступить?
Высочество неохотно и небрежно качнула кистью, дав тем самым понять, что тот волен делать все, что хочет. Или должен. Ей, в общем-то, все равно было.
Посадка оказалась долгой и нудной, так что Лиа даже начала зевать. Потом, однако же, быстро пришла в себя, поправила платье и пошла к выходу – неимоверно помпезному широкому трапу с бронзовой дорожкой.
Она «парила» по трапу как кувшинка плывет по воде, она соблюдала королевский протокол: ласково улыбалась, порой помахивала меловой ручкой, одобрительно глядя по сторонам, приветливо-фальшиво улыбалась политикам, фальшиво-радостно встречавшим ее у входа в «Амфитеатр Лэпэ»: безвкусный, увешанный всем, чем только можно, барочный бордовый дворец заседаний глав планет-коалиционеров. Ее тошнило от всех этих глупых рож, их, надо думать, тоже. Господин Саста торжественно сопровождал ее, важно шагая позади.
И вот, едва ступив на мост, Лиа переменилась в лице - оно стало холодным, каменным. Быстрым шагом, сравнимым с рысью, она направилась к большим аляпистым дверям, ведшим внутрь «Амфитеатра». Кич справа, кич слева: всюду эти убогие картины с русалками (они только на картинах тут и остались), вазы-горшки высотой в человеческий рост, выскакивали из-за углов в самых ненужных местах, неимоверные витражи изображающие сцены коронации важных особ, отбрасывали на отполированные полы пестрые вытянутые блики, грандиозные люстры одутловато болтались по высоченными – не меньше 40 метров потолками. Словом, было куда прилепить взгляд.
Лиа продолжала победное шествие по длинным широким коридорам, молниеносно пролетая от двери к двери, как вдруг прямо за ней возник низехонький горбатый человечишко, способный достать ей разве что до бедра. Коротышка засеменил за Лией и метнул в нее дротик.
Дротик угодил прямо в затылок, зарывшись в копну серебристых волос, преследователь радостно захихикал – его снаряд явно достиг цели. Он вытащил из-за пазухи какой-то плоский квадратный прибор и покрутил на нем ручку, прибор отозвался тихим треском и приглушенным мерцанием. Горбун ликовал: глаза его налились жадностью и алчным блеском, руки затряслись, он задергал головой во все стороны и начал омерзительно облизываться. Лампочка на самом конце дротика в волосах наследницы Акапийской Империи испустила череду пульсирующих вспышек.
Принцесса продолжала идти, как ни в чем не бывало. Тогда к коротышке присоединились еще двое и в точности повторили ритуал.
Алелиа шла к намеченной цели.
Минута, другая и за ней тащилась уже целая толпа горбунов, все они тащили в руках стрекочущие приборчики, кидались дротиками в голову Лии. Саста шел следом и, как будто, вовсе не замечал их присутствия. Впрочем, не замечала происходящего и она сама.
Один из дротиков отвалился, коротышка поднял его с пола и побежал прочь, радостный и довольный как трихеческая гиена, задравшая крупную добычу, за ним другой, третий: кто-то светился счастьем, кто-то был удручен, кто-то - взбешен.
Так продолжалось минут 20, пока Лиа вдруг не остановилась, развернулась на 180 градусов, грозно посмотрела на толпу карликов, жалостливо присевших на корточках, оторвала резким жестом от головы все дротики, коих было не менее дюжины и кинула их на пол:
- Я вам не шушара! – громогласно рыкнула она, - я не позволю таким наглым и бесцеремонным способом вторгаться в мои личные мысли! – Она с силой наступила на кучку, валявшуюся на полу, высоко до колен задрав подол роскошного платья, - то, что я позволяю вам приставать ко мне со своими дурацкими прошениями и разрешаю делать это с помощью мнипперов, вовсе не говорит о том, что вы можете себе позволять вот так вот внаглую копать на меня компромат! В моей же голове! Это может и пройдет с этими! – она ткнула пальцем в одного из политиков, молодого, нахального типа в маленьких очках.
Затем она совершила новый резкий поворот, и, пройдя чуть меньше двадцати метров, собственными руками распахнула тяжелые двери зала заседаний. Все находившиеся на тот момент в нем тут же перевели взгляды с главной трибуны на нее. Она же стояла, высоко задрав подбородок и надменно осматривая зал.
- Их высочество, наследница Акапийской Империи Акапи Ашантрэ Аэлин Алелиа Ашанти Ари! – величаво объявил гулкий голос, донесшийся откуда-то издалека.
Алелиа, а вслед за ней и Саста прошли к высокому трону, стоявшему прямо по центру амфитеатра. Лиа села на трон, старик Саста запахнул длинные полы фиолетового камзола, тяжело волочившегося по ступеням, и встал за троном. Воцарилась тишина. Лиа постучала зелеными коготками по ручке трона, такого же помпезного и тошнотворного как и все вокруг; стуки эхом разнеслись по залу.
- Следующий вопрос на повестке дня: запрет на внетоннельное перемещение для всех кораблей, не относящихся непосредственно к космофлоту. Просьба приступить к голосованию.
На здоровенном пладукторе под самым куполом, засуетились разноцветные сферы: они перетекали друг в друга как шарики в восковой лампе,а затем замерли.
- Единогласно! Запрет принят! Запрет передается для закрепления и придания ему статуса всекоалиционного закона Совету Высших! Как удачно вы к нам зашли, Ваше высочество, - человек на трибуне, жирный хряк с гадостной бородавкой на подбородке довольно улыбнулся, глядя прямо в глаза Лии. Саста отправился к трибуне, чтобы забрать у спикера Коалиционного собрания глав-руководителей планет, колбу с плаграммой, содержащей результаты голосования.
«Что за дерьмо?» - мелькнуло в голове у Лии. В ее глазах читались эмоции сравнимые с эмоциями залетевшей старшеклассницы, которую только что бросил ее хахаль – учитель физкультуры.
«Кажется, меня только что жестко поимели».
Она вынеслась из дверей «Амфитеатра Лэпэ» со скоростью пушечного снаряда и с такой же яростью. Не обращая никакого внимания на суматоху вокруг, она пешком ринулась прямо по середине дороги к зданию Совета Высших. Оно находилось примерно в километре от «Амфитеатра», движения здесь почти не было, так как мало кому дано было попасть в любую из обителей господ-вершителей судеб. И если, в первое допускались одни только высокопоставленные чиновники и их служащие, то во второе могли пройти лишь избранные, в числе которых была и сама Лиа.
