«Удачно я оказался в Брокенгарце, – подумал Кручек, входя в здание Палаты мер и весов. – На Вальпургиалии собирается масса некоренных инферналов. И я смогу найти блестящие подтверждения новой теории...»
* * *
Ознакомившись с бумагами реттийцев, сменный распорядитель Палаты без промедления провел их в залу Возвышенных Измерений. Соискатели на звание мага-эталона уже ждали. Белобрысый юнец-колдун, тучный волхв-аччендарий, похожий на дикого хрыча с усами-клыками; застенчиво улыбался коротышка-некромант в цветастой робе; беседовали о чем-то бранный маг, желчный и сухой, со степенным душкой-малефиком...
На длинном столе в образцовом порядке были выставлены приборы. Рунированные пробирки для взятия образцов крови. Шеренга небьющихся колб Стефануса с заключенными внутри лярвами-дегустаторами. Ауропробник на трехногом штативе, с вращающимся барабаном сменных реторт. И, словно полководец над войсками, выстроенными на плацу – дилигентивный манометр.
Считать общую мана-фактуру каждого из соискателей мог бы любой дипломированный маг. Однако при расчетах эталона требовалась невероятная точность, и манометр был незаменим.
Корпусом прибору служил череп морского змея, надежно защищая тонкую «начинку» от случайных внешних воздействий. Кроме того, череп с игольчатым гребнем и костным «ошейником» отвечал за функцию сообщения результатов.
Внутри сего впечатляющего вместилища обитала колония эфирных инсектоидов, спеленутых «кисеей стабильности». Едва к глазницам манометра прикасался человек или иное существо, обладающее запасом маны, инсектоиды без промедления откликались. Чем более сильный чародей прикладывал ладони к двум из шести глазниц, тем сильнее возбуждалась колония. От кисейного кокона, удерживавшего колонию, к внутренним стенкам черепа тянулись эластичные жгутики, передавая вибрации. Преобразующие цепочки рун приводили в действие инвокационные мембраны, и костяная «голова» вслух сообщала уровень маны испытуемого, с точностью до восьмого знака после запятой.
Примерно так Кручек объяснил действие манометра любопытствующему казначею. Ряд нюансов, утомительных для тех, кто несведущ в Высокой Науке, он опустил. С благодарностью выслушав пояснения, Август Пумперникель начал придирчиво изучать аккуратные стопки расчерченных бланков и незаполненных таблиц.
С этим предстояло работать непосредственно ему.
– Методика предварительного обсчета данных вам знакома?
– До мелочей, – кивнул Пумперникель.
– Нужна ли вам помощь писца? – осведомился маг-медикус.
В его обязанности входило взятие проб крови у соискателей, с быстрым заживлением порезов.
– Благодарю вас, я сам. В своих записях мне легче будет разобраться.
– Тогда приступим, господа.
Первый соискатель, белобрысый юнец, подошел к манометру и возложил дрожащие ладони на глазницы. Внутри прибора произошло шевеление.
– 0,61234377 декасингеля по шкале Кирхмайера, – доложил череп.
Колдун с грустью вздохнул.
Впрочем, шансы у него еще оставались.
где Август Пумперникель с ужасом понимает, какая каша заваривается вокруг него; маги и казначей собираются в «Чумазом Фрице», где становятся свидетелями яростной дуэли, и наконец раскрывается зловещая тайна XIII Вальпургиуалий
– О! А это у вас что?
– Интегральная формула расчета динамики накопления маны. С учетом поправочных коэффициентов.
Кручек отхлебнул глоток пива и покосился на казначея. Увлекшись выкладками, Пумперникель забыл о своей кружке, с головой окунувшись в изучение врученного ему пергамента.
Внезапно молодой человек зашелся хохотом.
– Вам моя методика кажется смешной? – обиделся доцент.
– Да нет же! Я ничего не смыслю в магии, но с математической точки зрения ваша методика превосходна! Она позволяет добиться куда большей точности, нежели старая. В вас умер великий арифмет!
– Благодарю, – сухо отозвался Кручек. – Зато, говорят, родился неплохой теоретик Высокой Науки. Но что же тогда вызвало у вас приступ веселья, сударь?
– Формула! Посмотрите сами! Очень забавно получилось. Нет-нет, в ней все правильно! Просто смешно...
Приват-демонолог в свою очередь склонился над пергаментом, внимательно изучил собственную формулу – и вдруг хрюкнул громко до неприличия.
– Вы правы, сударь! Вы абсолютно правы. А если провести обратное преобразование... Ха-ха-ха!
Двое мужчин хохотали до слез. Пумперникель даже пиво пролил – к счастью, не на пергамент.
– Ерунда, – махнул рукой Кручек, утирая слезы. – Новое закажем.
– Вы заметили, что у них пиво одного сорта по разной цене?
– В самом деле? Где-то тут я видел аспидную доску:
Действительно, на доске, установленной близ входа в аустерию, мелом было начертано следующее:
ПИВО:
«Бургбир» (светл.), 1,0 – 1,5 пфеньги за пинту.
«Бургбир» (светл.), 1,5 – 2 пфеньги за пинту.
«Бургбир» (светл.), 2,2 – 3 пфеньги за пинту.
«Кровь Нижней Мамы» (темн.), 1,3 – 2 пфеньги за пинту.
«Кровь Нижней Мамы» (темн.), 2,4 – 3,5 пфеньги за пинту.
«Кровь Нижней Мамы» (темн.), 3,0 – 4,5 пфеньги за пинту.
«Бархатная смола» (портер), 3,8 – 1 гривнинг за пинту.
– Эй, любезный, – казначей щелкнул пальцами, подзывая кельнера.
– Да-с, господа!
Кельнер выскочил, как джинн из распечатанной бутылки. Поверх зеленого фартука у него красовалась бляха с цифрами: 1,8.
– А скажи-ка, любезный... В чем, к примеру, разница между «Кровью Нижней Мамы» за три с половиной пфеньги – и за четыре с половиной?
– Извольте-с! Первое сварено в пивоварне Якоба Штеера, и в нем 2,4 эталона. Второе – из пивоварни Клауса Хольне. В нем 3 эталона.
– Они отличаются на вкус?
– Смею вас заверить, отличаются.
По-реттийски кельнер говорил без акцента. В свое время курфюршество входило в состав Бреннской империи, основанной Пипином Саженным, со столицей в Реттии. И хотя Брокенгарц давно обрел статус отдельного государства, реттийским здесь владело большинство жителей.
– Разницу-с в 0,2 эталона ощутит лишь опытный дегустатор. Но разницу в 0,6 почувствует любой, кто хотя бы раз пробовал хорошее пиво. Существует допуск в 0,1 эталона, и никак не более-с!
– Ага! – глаза Пумперникеля загорелись. – А не случается ли ошибок при определении «эталонности» напитка? Или, хуже того, подделок сертификатов?
– Что вы, господа?! – изумился кельнер. – Как можно-с?! Любая пивоварня дорожит своей репутацией! В Брокенгарце с этим строго-с. А за подделку сертификата полагается смертная казнь! Это тягчайшее государственное преступление! Подрыв основ!..
