На таких обычно взвешивают зерно и скот.
Над весами торчала мерная рейка со скользящей планкой. Рядом за столиком ждал писец в лиловом кафтане, раскрыв толстенный гроссбух и обмакнув перо в чернильницу. У чернильницы стоял бронзовый стаканчик с запасными перьями.
– Выполняйте, капрал, – высунулся Пумперникель в окошко кареты. – Порядок надо соблюдать!
Скрипнув зубами, капрал спешился.
Чуть замешкавшись, гвардейцы последовали за командиром.
Закипела работа. Один из стражников ловко управлялся с весами, другой звонко щелкал планкой по шлемам реттийцев, замеряя рост – и оба сообщали результат писцу, который заносил данные в гроссбух. После чего начинался допрос:
– Ваше званьице, любезный? Сколько годиков служим? Наградочки, грамоты, именное оружьице? Тэ-э-эк, ясненько. Ноль-девять эталончика. Попрошу следующего...
Завладев вторым пером, сержант делал пометки в отдельном талмуде, морща лоб и сосредоточенно шевеля губами.
Фортунат Цвях, уже имевший удовольствие посещать Брокенгарц, наблюдал за процедурой из окна кареты. Венатор был ленив и благодушен, как сытый удав, который уже никуда не торопится. Главный казначей не скрывал умиления. Он щурился от удовольствия, цокал языком и бормотал:
– Образец! Образец для подражания! Точность и скрупулезность, скрупулезность и точность. Ах, какие молодцы!.. Кстати, господа, – обратился он к спутникам. – Вы заметили, что от сержанта не пахнет перегаром? Вспомните наших орлов! От них же за лигу разит! А этот, можно сказать, благоухает...
– Табаком, – мрачно закончил Кручек. – Не люблю табак. А хорошее вино – люблю. И вообще, что за ерундой они занимаются? Скажите им, что мы заплатим, сколько скажут – и дело с концом.
Пумперникель всплеснул руками.
– Как вы не понимаете?! А еще теоретик! Они производят подсчет! Определяют размер пошлины с нашей охраны. Строго по закону! Это ли не прекрасно?!
– А от стражника, – добавил охотник на демонов, – пахнет не табаком, а табачной ароматической водой. Самый модный запах в этом году. Если здешние сержанты следят за модой, я могу это лишь приветствовать.
– Еще бы ты не приветствовал! Ты и сам дымишь, как вулкан!
– Между прочим, Мэлис нравится, – слегка обиделся Фортунат.
Кручек умолк: критиковать вкусы бывшей ведьмы он не отваживался.
– Взвешено, измерено, подсчитано! – сержант вырос у распахнутых дверей экипажа. – Согласно прейскуранту магистрата – два гривнинга и три пфеньги.
Венатор нахмурился.
– В реттийских бинарах, значит... э-э...
– Один бинар и шесть монов, – хором ответили сержант и Август Пумперникель.
– О, вы знаете курс? – майской розой расцвел казначей. – Мои поздравления, офицер! Хотел бы, чтобы все наши военные...
– Обязан по долгу службы!
Сержант был польщен, но старался не подать виду.
– Уверен, вас ждет скорое повышение!
– Ваши слова, да Вечному Страннику в уши! – сержант принял два бинара и отсчитал сдачу: вплоть до грошовой мелочи. – Добро пожаловать в славный город Брокенгарц! Дорогу до гостиницы знаете?
– Знаем! – беззаботно махнул рукой Фортунат. – Прямо, прямо и еще раз прямо. У вас тут и захочешь, а не заблудишься!
С этими словами они въехали в город.
* * *
До гостиницы «Дракон и Лилия», где им забронировали места, действительно пришлось ехать «прямо, прямо и еще раз прямо». Венатор ничуть не погрешил против истины. Миновав улицу Преумножения, реттийцы достигли цели в трех кварталах от центральной площади.
Над входом в гостиницу, оправдывая название, красовалась «дутая» чеканка, раскрашенная маляром. Благодушный дракон, подперев голову одной лапой, в другой держал чудесную лилию, с наслаждением вдыхая аромат цветка. Из ноздрей дракона курился дымок. На шее его висела золоченая медаль.
На медали были выбиты цифры: 3,7.
Гости принюхались: пахло лилиями! Честное слово! И не какими-нибудь, а совершенно конкретными, «дангопейскими тигровыми».
Снаружи гостиница выглядела пристойно. Трехэтажное здание темно-розового туфа, угловые эркеры, балконы второго-третьего этажей. На окнах – чистые занавески. Парадные ступеньки тщательно подметены, справа и слева от дверей – декоративные карлики-дубы в кадках. На двери – табличка на трех языках, включая реттийский:
«Есть свободные номера».
И сияющий колокольчик с витым шнуром, за который так и хочется дернуть.
– Прибыли, – сообщил Фортунат очевидное, выбираясь из кареты. – Капрал, спасибо за охрану в пути. В городе мы в опеке не нуждаемся.
Казначей не замедлил вмешаться:
– Будете сопровождать нас обратно через четыре дня, включая сегодняшний. Пока можете отдыхать. Мне сообщили, что вам надлежит остановиться...
– В «Верных друзьях», – закончил за него капрал. – Гостиница для военных. Знать бы еще, где она находится...
Он выжидательно смотрел на венатора, как единственного, бывавшего в Брокенгарце. Однако охотник на демонов лишь развел руками.
Мелодично звякнул колокольчик.
– Это рядом, господа военные! По улице Преумножения на два квартала назад – и направо. На третьем перекрестке увидите вывеску «Верных друзей». Гостиница на углу, не промахнетесь!
На ступеньках объявился портье – напомаженный, розовощекий, в бежевой ливрее с бледно-золотым шитьем и панталонах кофейного цвета. Портье был сама предупредительность и радушие.
– Благодарю, – кивнул капрал и ускакал во главе эскорта.
– Четыре дня, не забудьте! – крикнул вдогонку Август Пумперникель.
Фортунат Цвях поморщился. Ни к чему столько раз напоминать о сроке возвращения. Даже не обладая дурным глазом и скверным прикосом. Услышит небезызвестная Синяя Дама – и все пойдет наперекосяк. Бывали случаи...
И один только Матиас Кручек подивился странному поведению портье. Почему он с такой готовностью объяснял дорогу в чужую гостиницу? – и даже не попытался уговорить гвардейцев остановиться в «Драконе и Лилии»? Вдруг бы согласились?
Дополнительные постояльцы, заведению прибыль...
– Насколько я понимаю, мейстер Цвях, мейстер Кручек и герр Пумперникель? – обратился портье к гостям. – Счастлив вашей визитации, господа! Айн момент: я кликну слуг. Они возьмут ваш багаж и покажут кучеру место стоянки экипажей.
Багаж магов был снабжен «самобеглыми клеймами». Но к чему зря расходовать ману, заключенную в клеймах, когда имеются носильщики, и их услуги входят в стоимость проживания?
– Любезнейший! Что означает число «3,7» на вывеске отеля? – поинтересовался Кручек у портье, когда тот вернулся в сопровождении троицы усердных детин.
