Сегодня, герцогиня, впрочем, решила временно забыть, что в искусстве верховой езды она превосходит даже лучших военачальников Хендриксона, как и то, что в юности она участвовала в турнирах под мужским прозвищем с гербом Рыцаря Желтого Пламени, и оделась в розовое женское блио. Одежда эта удивительно шла ей. Вместо сложного головного убора на миледи был просто белый шелковый платок, подхваченный на лбу изящным обручем. У ног герцогини стояла корзина с шерстью, тонкие пальцы как раз наматывали белый клубок.
Почему мне так запомнилась эта сцена? Наверное, дело в ярких солнечных пятнах, что лежали на полу от лучей, дырявящих насквозь забранное узорной решеткой окно. Или в листьях ползучего вьюнка, что живой рамкой шелестели по окоему. Один белый цветок даже нахально заглянул прямо в гардеробную.
— Какое упорное растение, — улыбнулась герцогиня Аннабель, проследив мой взгляд. — Все цепляется, все ползет на самый верх, хотя не знает, что там.
— Хорошо, что ползет, — улыбнулся я в ответ. — Иначе стены Чертовой Крепости были бы чересчур голыми.
— Да… — герцогиня вздохнула, улыбка ее увяла.
Скрытый смысл ее речей был мне понятен: она во всем поддерживала герцога, но в последние года два все сильнее начинала бояться за нас.
— Стар… — она подняла на меня серо-зеленые глаза, полные странной смеси тревоги и безмятежности. — Я хотела тебя попросить кое о чем…
— Да? — осторожно спросил я. Просьбы герцогини могли оказаться вполне невинными, а могли и такими, что выполнение их навлекло бы на меня множество неприятностей.
— Рассказал ли его светлость тебе о каких-либо запасных путях выхода из Адвента?
— Он показывал мне карты, — пожал я плечами. — Но все они старые. Ведь Хендриксоны потеряли этот город еще при деде его светлости. С тех пор могли произойти какие угодно изменения. Нам всем придется рисковать.
— И все-таки ты рискуешь больше, Стар.
— Мы все знаем, на что идем.
На самом деле, я был не согласен с герцогиней. В конце концов, я избегаю нешуточных опасностей штурма, отправляясь в город заранее. Просто герцогиня относилась ко мне с излишней опекой; возможно, она видела во мне сына, которого у нее никогда не было, а может, дело было в подспудном чувстве вины — ведь сначала именно она настаивала на присутствии лазутчика в Адвенте.
— Стар… — герцогиня крепко сжала руки на коленях. — Ты знаешь, сегодня я видела еще один сон.
— Еще? — я насторожился. Именно сны герцогини сказали нам, что астролог Гаев окажется в Адвенте во время штурма, до этого мы думали, что он двинулся в сторону родной Шляхты — по крайней мере, именно так докладывали наши агенты. Мы еще запаниковали изрядно: вылавливать астролога в дикой и неизвестной Шляхте представлялась нам самоубийственной задачей. Поэтому когда герцогиня рассказала свой сон об Адвенте, мы вздохнули едва ли не с облегчением. Хотя приятного было мало: ведь герцог уже собрал своих вассалов (а некоторые из них отличались недюжинным упрямством), уже назначил дату, и отложить штурм было нельзя!
Тогда-то и решено было послать меня. Проследить, чтобы с астрологом ничего не случилось, и выманить у него Драконье Солнце.
— Да, — герцогиня кивнула. — Не полный… как всегда. Ты знаешь.
Я кивнул. Сны о будущем предельно ясны и четки… настолько, что человеческий разум не может это вынести. От провидца требуется несгибаемое мужество, чтобы досмотреть сон до конца — или относительно до конца. Кроме того, человеческий разум неизменно искажает содержание посланий. По этим двум причинам пророчества всегда туманны — так мне сама герцогиня объясняла.
— В этом сне, — продолжила миледи Аннабель, — ты шел в темноте. Наверное, под землей. Я пришла к выводу, что эта реальная тьма, а не метафизическая. Нес незажженный фонарь.
— А вы уверены, что это действительно сон о настоящих событиях?
Незажженный фонарь — расхожий символ метафизических снов. Они тоже часто снились герцогине, и сложность была в том, чтобы отделить одни от других.
— Не до конца, — призналась она. — Но почти. Там все было слишком вещественным, — она сделала паузу, чтобы подчеркнуть слово «вещественный» — что бы оно ни значило в ее устах. — Потом фонарь загорелся, и я увидела тебя и еще… толпу людей.
— Толпу? — удивился я.
— Да. Причем некоторые из них вещественными не были. Одним был Райн Гаев, уверена совершенно точно. Я его видела уже не раз. Остальные… молодая женщина, очень красивая, с длинными черными волосами, она держала на руках ребенка лет пяти. Одета богато, но так, как у нас не одеваются. Еще… старичок с шаманским бубном, в одежде северян. Еще: четверо мужчин в дорогой одежде темных цветов, тоже северного кроя, и с оружием. Похожи лицами. Еще: студент с виолой на спине и беззаботным выражением лица. И… все это случится скоро, вероятнее всего, в Адвенте.
— Час от часу не легче! — я позволил себе это непочтительное восклицание, ибо действительно был удивлен. — Шаман с севера в Адвенте? Женщина с ребенком? И какие-то вооруженные молодчики? Да вдобавок мы шли подземным ходом?
— Да, — герцогиня Аннабель кивнула. — По поводу последнего я совершенно уверена. Насчет спутников могу ошибаться… это было очень странно, но все кроме Гаева расплывались, перекрещивались, словно были призраками или их вообще там не было. Так случается, если будущее не определено до конца. Значит, ты можешь встретить их или кого-то из них, а можешь не встретить. Но астролога ты выведешь из Адвента, я уверена.
— Зачем мне выводить его, моя госпожа? Мне бы только…
— Знаю! — она подняла ладонь в спокойном жесте. — Но… во-первых, он может согласиться отдать тебе Солнце, только если ты выведешь его из города. А может быть, ты уговоришь его стать нашим союзником. Вам с Хендриксоном почему-то не приходит в голову, — когда она начала эту фразу, в ее голосе так отчетливо прозвучало знакомое мне «Мужчины!», что я едва сдержал улыбку, — что астролог может согласиться сотрудничать с нами. Его светлость, безусловно, найдет, каким образом можно использовать его таланты. В любом случае, вот что я тебе скажу… Когда проникнешь в Адвент, постарайся первым делом разузнать насчет подземелий. Судя по моим снам, ты так или иначе в них окажешься. Лучше быть к этому готовым, чем нет.
— А вы не видели, чем окончилось наше путешествие? — спросил я со слабой надеждой.
Герцогиня Аннабель покачала головой.
Ну разумеется, можно было и не спрашивать. Не родился еще тот провидец, который способен досмотреть сон до конца. Если миледи когда-нибудь попробует это сделать, скорее всего, свалится от удара. Но ведь всегда надеешься на чудо…
