— А вы не видели, чем окончилось наше путешествие? — спросил я со слабой надеждой.
Герцогиня Аннабель покачала головой.
Ну разумеется, можно было и не спрашивать. Не родился еще тот провидец, который способен досмотреть сон до конца. Если миледи когда-нибудь попробует это сделать, скорее всего, свалится от удара. Но ведь всегда надеешься на чудо…
— Только вот еще что, Стар… — тихо добавила герцогиня. Я подумал, что мне больше всего нравится, когда она раздает приказы громко, а иначе я никак не могу избавиться от ощущения, будто миледи чем-то больна. — Знаешь, сон иногда менялся. И тогда я видела, что фонарь нес астролог, а ты нес на руках девочку.
— Девочку? — удивился я.
— Да, — кивнула она. — Девочку с темной кожей. Она была без сознания. Завернута в какую-то дерюгу.
Вот это меня действительно удивило. Как ни удивительно, но никогда еще в жизни я не участвовал в спасении девушек или девочек. Как-то бог настоящий миловал. С другой стороны, надо же когда-то начинать?
Как бы то ни было, слова герцогини следовало принять к сведению. Я поклонился ей — и увидел, что нижний край ее подола испачкан травяным соком. Было совсем раннее утро, но миледи, видно, уже успела выйти из крепости по каким-то своим делам.
Солнце сверкнуло на пряди ее волос, когда я выпрямлялся.
— Береги себя, Стар, — сказала она с тоской в голосе.
Герцогиня волновалась за меня всегда так, как, наверное, не волновалась бы родная мать. Впрочем, мама сейчас понятия не имела, где я и что со мной. Я только надеялся, что она винит меня и считает предателем — тогда, наверное, она не так тоскует, и сердце ее одето стальным щитом против дурных вестей.
Итак, я поклонился герцогине и ушел. Уехал в Адвент. А сейчас с благодарностью вспоминал этот разговор. Едва услышав слухи о подземном ходе, через который будто бы сбегут благородные нобли, я понял, что это — именно то, что мне нужно.
Не скажу, что проникнуть в подземелья ратуши было особенно легко, но и назвать это трудным язык не поворачивается. Трудно — это когда вы приползаете куда-то из последних сил, истекая кровью, волоча на спине чуть сильнее раненого товарища.
А пробраться в ратушу было легче легкого. Не знаю, против кого они запирались, но не против Стара Ди Арси, который учился у лучших лазутчиков Хендриксона!
Герцогиня Аннабель… уж она-то всегда знает, что посоветовать.
Выяснив, что мне надо спасать астролога сразу и срочно, я первым делом отправился на рынок. Надо было провести кое-какую подготовительную работу: припасти напильник, например. Никакими сверхъестественными силами я не обладаю, а без сверхъестественных сил весьма трудно открыть толстую чугунную решетку, или, скажем, толстую деревянную дверь, за которой моего «клиента» могут держать. И нет нигде гарантий, что мне по пути повстречается предупредительный тюремщик с ключами. Еще нужен был фонарь — опять-таки не для меня, ибо я видел в темноте вполне сносно, а для «клиента».
Вот чего я действительно не предусмотрел в моем замечательном планчике (как известно, план тем лучше, чем он проще), так это того, что отыскать люк в этот загадочный подземный ход окажется не так просто. Простейшее соображение: если этот тайный ход действительно столько времени оставался тайным, то и запрятан он на совесть — даже не пришло мне в голову. Пророческий сон герцогини Аннабель совершенно заслонил способность думать самостоятельно. В этом-то и опасность пророческих снов. Чтобы пользоваться ими без опаски, надо быть, как минимум, герцогом Хендриксоном.
Итак, представьте себе: ратуша ночью, на кухне храпит прислуга, все видят сны… И только я, аки вор или оголодавший призрак, на цыпочках брожу по комнатам первого этажа, и щупаю стены, как идиот!
Слава богу, мое затмение в мозгах длилось недолго: я понял, что таким образом я могу провозиться до рассвета, и никакого толку не извлечь. Поэтому я сунул руку в карман и вытащил оттуда ту самую темную баночку, про которую рассказывал мальчишкам. Поднатужившись, вытащил пробку — она была очень тугой. Из бутылочки вырвался крохотный язычок пламени, расцвел костерком, затанцевал над горлышком.
— Привет, — тихонько сказал я, — Агни.
— Привет, Стар, — рассеянно сказал нежный голосок, не похожий на голоса человека, птиц или животных, и вообще не похожий на голоса смертных или богов. После паузы саламандра спросила: — Тебе не кажется, что я немного потускнела? Почему ты так долго меня не выпускал потанцевать в очаге?
— Ты замечательно выглядишь, Агни, яркая и царственная, как всегда, — прошептал я. — Ты не представляешь, в каких условиях я жил: в моей каморке даже камина не было. Не мог же я выпустить тебя в очаг в общем зале гостиницы!
— Ты мог бы, — капризно звенел тонкий голос. — Ты мог бы что-нибудь придумать.
— Агни, пожалуйста, прости меня. Я всего лишь человек.
— Ты — больше, чем человек. Ты — мой Стар. Ты на самом деле мог что-нибудь придумать.
— В следующий раз обязательно придумаю, малышка. Обязательно. Ну, ты простила меня?
— Ты же знаешь, я не могу долго на тебя злиться, — а вот теперь печальный вздох и нежные, кокетливые нотки.
— Ладно, тогда поможешь мне, солнышко? Ты видишь вокруг?
— Сколько раз тебе повторять: я вижу не так, как вы, люди. Этого не объяснишь.
— Я об этом и спрашиваю. Я нахожусь сейчас в месте, которое мы называем ратушей. Это высокое здание с каменными стенами. Ты видишь здесь где-нибудь подземный ход?
— Вижу… — она внезапно заволновалась. — Стар, там, под нами — Большой!
— Кто? — опешил я.
— Большой, Стар! Один из них! Здесь! Я вижу его! Очень плохо, он, наверное, прячется! Но он здесь, здесь! Совсем рядом!
— Тише, тише, Агни! — я погладил крошечную треугольную головку ящерки указательным пальцем. — Скажи мне сначала, кто такой Большой? И как он может поместиться где-то здесь, раз он такой большой?
— Большому не обязательно быть большим. А кто он такой… — она помедлила миг, размышляя, потом твердо закончила. — Я не смогу тебе ничего объяснить, ты ничего не поймешь.
— Он опасный — этот большой? — спросил я. Еще только и этого не хватало, как будто мне своих проблем мало.
— Нет, — решительно сказала саламандра. — Большой не опасен.
На самом деле этот ее ответ ничего не значил, я даже пожалел, что задал вопрос. С Агни станется ответить в том смысле, что Большой для нее лично не представляет никакой опасности. Никогда не знаешь, какой из возможных вариантов ответа саламандра изберет. Надеюсь только, что меня, своего друга, она не станет подставлять.
