Стол, камин, три... нет, она же тоже в таком сидит, значит четыре кресла. Несколько фигур скорчились около стола, во главе которого плющило владычицу Ларра.
Ближе всех к ней сидел юный, пятнадцати лет от роду и тощий словно швабра, ученик Халивельда ~ Асмик. Этот, в отличие от самой Нолии действительно претендовал на то чтобы со временем стать сильным чародеем. Сейчас, как и большую часть времени, он обнимался с какой-то умной книжкой... собрание там или не собрание, важное оно или нет, но отказываться от своей привычки посвящать каждую свободную минутку чтению, молодой волшебник не собирался.
Глядя на человека который считал экстренный созыв всех обитателей замка ( событие как ни крути неоднозначное ) лишь помехой для хорошей книги, можно было сделать вывод, что ничего чрезвычайного не происходит. Увы, судить так было бы наивно и даже неблагоразумно. С точно такой же невинной отрешенностью Асмик допустил несколько сильных пожаров в лаборатории Халивельда, а однажды даже взорвал большой перегонный куб. Это стало одной из причин, по которой у него не заладились отношения с алхимиком. Книга не в первый ( и, надо полагать, не в последний ) раз, оказывалась для него интересней грубой прозы действительности.
Отчасти, с этой чертой характера Асмика было связано прибытие его в Ларр... и, как полагали некоторые, с ней же будет связано и его отбытие из Ларра. Мальчишка однажды просто не заметит, что подходит к парапету на башне и сделает лишний шаг.
Для себя Нолия объясняла особенности поведения Асмика, врожденной наглостью, помноженной на его юношескую, требующую постоянного самоутверждения, застенчивость. Вообще же он сильно напоминал ей, ее саму. Примерно пяток... да нет, теперь уже десяток, лет тому назад. Такой же нескладный и задиристый, остро чувствующий свою незащищенность перед сильными мира сего и всеми силами старающийся это скрыть... любовь к книгам была еще одним симптомом того что Нолия права насчет мальчишки.
Когда-то, когда она была в его возрасте, Нолия думала почти так же. Теперь - нет. К счастью или нет, но она переменила свои взгляды, и предпочитала синицу в руках, фениксу в небе.
Женщина перевела взгляд дальше. Там, в глубоком мягком кресле, в три четверти оборота от нее, почти утонув в недрах мягкой обивки, сидел управляющий замком Феодосий и безучастно пялился в пылающий камин.
Сказать о нем Нолия могла еще меньше, чем сейчас получалось разглядеть. Коротышка, прекрасно справлялся со всеми делами, касающимися замка, но не более, и особенной живостью или общительностью не отличался. За все несколько лет ее пребывания в Ларре, он всего пару раз обратился к хозяйке первым, а если это ей вдруг вздумывалось с ним поговорить, то отвечал... не то чтобы уклончиво, скорее кратко и неохотно. Так что вообще отбивал охоту с ним общаться. Феодосий не был угрюмым в прямом смысле этих слов типом, и Нолия не считала его грубияном или невеждой... просто он очень и очень не жаловал общение. И особенно не жаловал скопления народа, пусть даже и состоящие всего из четырех человек. Собственно, все что Нолия про управляющего могла сказать с уверенностью, это то что с Халивельдом он давно.
Говорят что чародеи и их приближенные личности не от мира сего. Что ж, вполне возможно. Но в таком случае, если Асмик витал в облаках, то Феодосий предпочитал бродить в низко стелящемся по земле тумане. Еще она знала, что он любил иногда промочить горло. Если конкретнее, то - выпивал. А если совсем конкретно, то был горьким пьяницей. Но, пьяницей тихим и эта страсть никак не отражалась на его работе и всем прочем.
Четвертым присутствующим в зале, был Нирод, личный алхимик Халивельда Ларрского. Тот самый тип, который недолюбливал студента мага из-за погубленного перегонного куба, и такой же как и Феодосий, старый соратник Фиолетового мага. То есть он еще не присутствовал, однако по тому что на столе лежал принадлежащий ему журнал, и был прислонен его посох, можно было судить что и сам он неподалеку.
Нолия догадалась, что все ждут его а, подумав немного, пришла к выводу что, пока старик не объявиться, можно и не пытаться спрашивать о причинах совещания. Феодосий как всегда буркнет что-то маловразумительное а то и просто отмолчится, а Асмик начнет рассуждать на любую отвлеченную тему. Говорить он мог долго но, почему-то всегда не о деле. Да его скорее всего и самого в детали не посвящали: малец был новичком в Ларре и еще не удостоился права называться членом семьи Халивельда.
Больше в комнате никого не было. Впрочем, скосив глаза, женщина заметила что, в стороне мохнатой горкой отдыхал от трудов праведных Помо. Иногда пес неслышно чихал, и раздраженно тер ноздри лапой. Должно быть нанюхался чего-то неприятного.
"Как я тебя понимаю, друг Помо", ~ подумала Нолия. ~ "Как же я тебя понимаю".
Ее телохранитель всю ночь стоически терпел никотиновый и конопляный угар, и теперь, должно быть, разделял тремор хозяйки. Впрочем, насколько Нолия знала, Помо давно ко всему притерпелся и плевать хотел на такие мелкие раздражители. Наверное с ним случилось что-то еще. Может пес еще и эмпат? От первостатейного мага всегда можно ожидать всего чего угодно. Если на то возникла его прихоть, он мог даже наделить собаку экстрасенсорным восприятием.
А что? Выглядело вполне логичным. Телохранитель, находящийся в постоянном эмоциональном и телепатическом контакте с объектом охраны, мог выполнять свои обязанности с большей эффективностью. Правда у этой схемы был один серьезный недостаток...
На ум женщине пришла история одного коллеги Халивельда, Понтия Пайлата. Тот тоже завел себе собаку телохранителя и установил между собой и ею эмпатический канал... якобы для лучшей охраны, но вот только канал этот оказался слишком широким. Или Понтий чего-то не учел или сделал так специально, чтобы иметь хоть таким образом отдушину для своего одиночества. Так или иначе, но, сухой и черствый чинуша, ( а этот тип совмещал деятельность мага еще и с карьерой высокопоставленного официального лица ), проникся к собаке невероятной симпатией.
Сработал обратный резонанс, как ей со смехом объяснял Халивельд, и желчный мизантроп, для которого было раз плюнуть распять пару-тройку человек до обеда, стал носиться со своим псом как с родным ребенком. Нолия не знала, как складывалась дальнейшая жизнь Пайлата, однако ее муж всерьез опасался, что карьера коллеги может оказаться под угрозой. Собака его хоть и дрессировалась убийцей, но от природы была незлобивым существом, и ее эмоции к осужденным ( особенно невинно осужденным ) невольно передавались самому прокуратору... Увы, своей репутацией он тоже очень дорожил.
