— Распаленный напитком избранник впадал в состояние экстаза. Он старался выплеснуть из себя ту энергию, которую копил в себе всю свою жизнь. Огонь любви должен был стать первой искрой.
Зелтран не мог ни миг оторваться от действа. Происходящее казалось ему невероятным, чудовищным, но в то же было удивительно притягательным. Так, собравшаяся на казнь толпа, любуется работой опытного палача. Седовласый был мастером своего действа.
— Но за первой искрой непременно следовала и вторая, — хриплым голосом произнесла девица, одновременно постанывая от ласк моряка.
Огоньки прекратили свою безумную пляску. Некоторое время они словно следили за движениями парня и девушки. Потом один огонек медленно приблизился к паре и опустился на растертую маслом спину моряка. За ним последовал еще один. Потом еще двое. Один за одним они устремлялись к пирату. Он уже полыхал, но не прекращал своих телодвижений. Начали отваливаться куски мяса, обугливались кости, а он всё двигался. Зелтран был немало удивлен тому, что пламя перекинулось и на девушку. За миг до того, как пират и девица рассыпались прахом, голоса любовником слились в едином безумном крике наслаждения.
На сцене появился седовласый. Он наклонился, поднял с пола горсть пепла, оставшегося от двух избранных. Несколько мгновений он держал его перед собой, любовно разглядывая.
— Правда, они были хороши? — поинтересовался он. — Я давно не испытывал подобного удовольствия. Вот это смерть! По-моему о большем и мечтать нельзя. Хотя… Это было только начало. Мы продолжаем.
Вдруг раздался стук в дверь. Седовласый выглядел несколько ошарашено. Похоже, он не ожидал подобного развития событий.
— Прошу простить меня великодушно, — обратился он к пиратам. — Мы прервемся ненадолго.
Седовласый направился к двери. При этом он прошел буквально в двух шагах от Зелтрана, и боцману показалось, что хозяин борделя не дышит.
— Кто там? — поинтересовался бледный.
— Я! — голос принадлежал женщине. И было похоже, что его обладательница уже теряла терпение. — Открывай скорее, дурак!
Седовласый не стал спорить и сразу распахнул дверь. В комнату влетело тело толстяка. У бедняги было перерезано горло. Затем вошла белокурая воительница, обряженная в кольчугу. Если бы Зелтран мог, он бы расхохотался. Как эту девицу еще никто не убил и не снасильничал, было непонятно. Очень уж вид был у неё вызывающий и вооружение бестолковое. Но тут боцман обратил внимание, что с неестественно длинным мечом соседствует очень аккуратненький кинжал, как раз под руку девице. Из-под кольчужки выглядывал кожаный жилет, а звенья самой кольчуги как-то странно поблескивали. Боцман был готов об заклад биться, что сделана она была из какого-то непрочного, но очень легкого металла. Мишура, благодаря которой, девицу просто не принимают всерьез. Толстяк, похоже, совершил именно эту ошибку, и результат, как говорится, на лицо.
— Он не хотел меня пускать! — заявила седовласому девица.
— Правильно. Я ему запретил, — ответил бледный хозяин борделя. — У меня тут представление.
— У тебя всегда представление, — как-то обиженно произнесла девушка.
— Ты, как всегда, права, милочка, — не стал спорить седовласый. — Так что же заставило тебя отнять жизнь у не самого плохого моего слуги? Откуда такая срочность? Ты же знаешь, что я в любом случае выкроил бы для тебя время. Или ты столь нетерпелива?
Девушка была красной от едва сдерживаемой ярости.
— Я видела твоего брата!
— Которого? — встрепенулся вмиг посерьезневший седовласый.
— Откуда я могу знать? — удивилась девушка.
— И то правда, — махнул рукой бледный и добавил. — Слушай, а он тебя не заметил? Ты ведь могла привести его прямо ко мне. Милая, скажи, что ты этого не сделала.
— Нет, конечно же, — улыбнулась девушка. Зелтран как-то сразу не обратил внимания, что она была настоящей красавицей. Огромные зеленые глаза, пухленькие губки, чуть вздернутый носик. — Я за последние седмицы Сартос от и до изучила, так что скрыться в его закоулках для меня не проблема.
— Удивительно, но я никогда не смотрел на тебя с этой стороны. Приготовься, сейчас ты испытаешь очень необычные ощущения. Такого мы с тобой еще никогда не проделывали.
Седовласый сделал шаг в сторону девицы. И упал замертво. Белокурая посмотрела на распростертое перед ней тело, развернулась и вышла прочь.
Зелтран попробовал пошевелить рукой. Не получилось. Хотелось верить, что со временем к конечностям вернется подвижность. А в настоящий момент оставалось только сидеть и ждать. Рано или поздно кто-нибудь из моряков заглянет в бордель и освободит их. Интересно, а девушки всё еще рядом?
Тишину нарушили три хлопка в ладоши. В комнате вновь зажегся свет. Девушки исчезли. На краю сцены сидел толстяк в окровавленной рубахе. Горло его было целым.
— Понравилось представление? — обратился он к пиратам.
Зелтран попытался задать ответный вопрос «что происходит», но не сумел. Магия седовласого все еще действовала на него.
— Чего молчите? — недоуменно произнес толстяк. — Мне лично не понравилось. Мир иллюзий и блаженства, познание наслаждения через боль. Братишка всегда был немного извращенцем. Но ненормальным почему-то называют меня, а не его. Странно это.
Толстяк соскочил со сцены, подошел к дивану, на котором сидел Зелтран, взял оставленное пиратом вино и допил его.
— Синий бархат, синий бархат, — сказал он, проведя пальцем по стене. — По-моему с ним связано какое-то его воспоминание. Он не очень-то сентиментален, но ведь в любом правиле есть исключения. Что же вы молчите?
Толстяк наклонился к Зелтрану и посмотрел боцману прямо в глаза.
— Скажи же мне, почему ты молчишь? Ты, наверное, не хочешь со мной разговаривать или… не можешь?
Зелтран постарался кивнуть без особой надежды успех. Удивительно, но получилось.
— Вас заколдовали? — притворно ужаснулся воскресший мертвец. — Тогда я просто обязан вам помочь. Сейчас я прочитаю заклинание, и всё встанет на свои места. Улюк-кубулюк-трапалюк! Хлоп!
Одновременно толстяк направил палец на одного из пиратов. С руки заклинателя сорвалась искра и медленно полетела к цели. Когда она коснулась пирата, того объяло небольшое облачко, и вскоре он превратился в золотую статую верховного вендийского божества.
— Не получилось, — признал свою ошибку толстяк и поинтересовался у Зелтрана. — Или он всегда таким был? Нет. Жаль, не повезло парню. Попробуем еще раз. Крахабак-ляперак! Шпяк!
Теперь целью был избран сам Зелтран. Боцман с ужасом наблюдал за приближающейся искрой. Когда она коснулась его груди, каскад боли накрыл моряка, и он потерял сознание.
