Замерев на мгновение, монстр покачнулся и завалился вперед. Я попытался отскочить в сторону, но сделать это в падении, одновременно вытаскивая меч, несколько сложновато, поэтому я и приземлился спиной на землю, а сверху рухнула, придавливая, огромная туша. Доспехи в очередной раз спасли меня от участи лепешки, но силу, которую передал меч в момент смерти от убитого монстра, было уже некому направить, и мне грозила смерть от переполнения резерва.
Если не скину куда-нибудь лишнее, что сейчас давит, грозя разорвать, то полыхнет так, что мало не покажется!
Кое-как сумев сбросить часть избыточной силы в окружающее пространство в виде волны холода, проморозившей тушу и землю вокруг, я попытался хоть чуть-чуть приподнять монстра, но у меня ничего не вышло. Придется теперь ждать, пока напарники стащат его. Несмотря на благополучное завершение схватки, меня беспокоило чувство, что я пропустил что-то важное или опасное. Что бы это могло быть?
Пока я мучительно размышлял, проблема сама напомнила о себе, меч в руке нагрелся и мелко завибрировал, издавая басовитое гудение. Интересно, что это? Я сосредоточился на оружии и чуть не выпустил рукоять из рук — в нем билась мощная душа, пытаясь вырваться из оков, заточивших ее. Точно, я не поставил блок на поглощение души монстра оружием, и теперь она заточена в мече! Это значит, если развоплотить его, придется поглотить душу, а я на это не способен, так как заметно слабее. М-да, если мне так «повезет» еще пару раз, то этого можно и не пережить.
«Ты как там, держишься? — спросил меня Равлис. — Мы тут Лана почти вытащили, сейчас тобой займемся».
«Держусь, доспехи защитили, но силы откачал столько, что и лопнуть могу, — пожаловался я. — Но что самое паршивое — душу выкачал в оружие».
«Ну ты даешь! — передалось через ментальную связь неподдельное изумление Бахута. — Только не отзывай оружие, а то не хватало умереть от такой глупости, как вырвавшаяся душа, сразу после победы над столь сильным противником!»
«За кого ты меня принимаешь?! — возмутился я на его предположение. — У меня нет склонности к самоубийству, да и с головой все нормально».
«Ну-ну, не надо так возмущаться, — принялся успокаивать меня второй близнец, — он всего лишь шутит, можешь привыкать, он со всеми так».
«Ладно, лучше скажите, как там битва продвигается, — попросил я, — а то лежу тут и ничего не знаю».
«Битва идет неплохо, всех, кроме вожака, уже добивают, — сообщил мне Лан. — Вот его никак не получается — слишком сильный, оружие же почти не действует, а на заклинания он чихать хотел, уже больше десятка архангелов прикончил и даже ангела начала умудрился смертельно ранить. А еще эта тварь плюется какой-то гадостью, проедающей доспехи на раз, поэтому никто близко не подходит, бросаются издалека заклинаниями и ждут, пока высшие «прах смерти» сварганят».
Ничего себе, «прах смерти» — чрезвычайно мощное заклинание из арсенала некромантов, все живое или условно живое при прикосновении к этому «праху» рассыпается в пыль. Уж этим-то можно развоплотить даже какого-нибудь мелкого божка, не говоря уж о твари Хаоса. Высшие решили действовать наверняка.
В то время, когда я разговаривал с напарниками, туша, лежащая на мне, содрогалась от ударов и немного сдвигалась в сторону, пока, наконец, не откатилась. С удовольствием встав с земли, я расправил смявшиеся крылья, больше похожие теперь на серые тряпки, до того они запачкались в черной крови да земле, и огляделся. Чтобы добраться до меня, Лан и компания отрубили нижнюю часть туловища монстра и только после этого смогли, используя воткнутые копья как рычаги, хоть как-то перекатить набок верхнюю, под которой лежал я. И сейчас они были такие же грязные, как и я, а вокруг растекалось небольшое озерцо крови.
— С первым боевым крещением тебя, — хлопнул по плечу подошедший Харус, — не каждый сможет выжить в такой битве, а уж завалить такого монстра и подавно.
— Ну один я и не завалил бы его, — отмахнулся я от лавр победителя, вытаскивая свой меч из туши и создавая для него ножны, — лучше скажите, что мы будем дальше делать.
— Не знаю, как вы, а я лучше постою здесь да понаблюдаю, как прикончат вожака, — отозвался подошедший Бахут. — Мы своего уже завалили, дальше пусть отдуваются другие.
Все молчаливо согласились с ним — в самом деле, кому охота лезть помирать. Пусть с этим разбираются высшие, а нам такие зверюги не по зубам, о чем явно свидетельствовали редкие вспышки света от полезших врукопашную. Теперь я мог наблюдать те самые плевки, про которые упоминал Лан, — вожак, устав гоняться за отлетающими от него жертвами, принялся плеваться из пасти короткими струями жидкости, быстро разъедающими даже толстенный башенный щит, не говоря уже про доспехи, причем даже не все начала могли хорошо защититься от такого нападения. В ответ монстра засыпали разнообразными заклинаниями, начиная с «сжигающих лучей» и «лезвий ветра» и заканчивая «испепеляющим пламенем» и «незримым молотом». Правда, ощутимого вреда все они не причиняли, оставляя глубокие царапины и вмятины или следы копоти на костяной броне.
В это же время все высшие, взлетев на недосягаемую для плевков высоту, готовили «прах смерти», который позволил бы сразу покончить с трудноуязвимым врагом, хотя все вместе могли бы и так спокойно прибить монстра. Впрочем, я их понимаю, в рукопашной с таким противником всегда есть шанс смертельного исхода, и если для нижних ступеней смерть имеет малое значение, то для высших это большая неприятность. Дело в том, что тогда у ангела исчезает вообще весь резерв, и при воскрешении будет жалкое подобие обычного ангела, также прерывается на долгое время возможность эволюции, что обусловлено сложностью воскрешения и большими затратами духовных сил. И чем выше уровень ступени, тем более болезненно воскрешение. Гораздо проще использовать для рукопашной низших ангелов, а самому не соваться в схватки, поддерживая остальных издалека.
— Смотрите, сейчас кинут! — прервал мои размышления Бахут.
И правда, все приготовления закончены, и сейчас вожаку не поздоровится. От высших оторвалось серое облачко и неспешно полетело к монстру, медленно набирая скорость. Зверь, тоже заметивший необычное явление, прекратил метаться и обстреливать верткие мишени, уставившись на летящее к нему заклинание, после чего на пробу плюнул. Струя, достигнув цели, просто исчезла, а облачко продолжило свой полет. Осознав грозящую ему опасность, монстр отбежал в сторону, пытаясь просто уйти с направления движения заклинания, но с перемещением цели изменилась и сама линия полета облачка. Тогда вожак прекратил метания и остановился, при этом широко открыв пасть. С нашей стороны было хорошо видно, как в глубине огромной пасти стал образовываться ком темноты, очень похожий на темный покров, прикрывавший стаю, когда они только появились. Достигнув размера пасти, темный ком был выплюнут навстречу «праху смерти». Очевидно, эта субстанция блокировала магические потоки и создавала зону безмагии, делая невозможным поражение цели слабомощными атаками. Правда, это не помогло против «кольца искажения». Так же получилось и в этот раз — заклинание, наткнувшись на комок, задержалось всего на пару мгновений, после чего продолжило свой неторопливый полет к монстру. Зверь между тем не терял времени зря. Предыдущее действие было всего лишь попыткой выиграть время на создание собственной защиты — изо рта вожака клубами повалила тьма, окутывая всего его плотным коконом и создавая непроницаемое облако, в котором уже нельзя было различить даже контуры тела.
