– С вашими, какими ещё? Я плохо разбираюсь в суставных болезнях.
Наталья Петровна посмотрела на свои пальцы – искривленные, изуродованные шишками. Руки ее лежали на столе и нервно подрагивали.
– Артрит, – сказала она. – Ужасная штука, не дай Бог такого никому.
– Болит, да?
– Болит. Никакие лекарства не помогают.
– Дайте мне руки.
Игорь протянул вперед свои большие ладони. Наталья Петровна осторожно дотронулась до них пальцами. Игорь закрыл глаза.
Руки – опять женские. Старые, больные. Такими могли бы быть руки мамы, если бы она дожила… Нет, такими они никогда бы не были. Мама намного моложе этой старушки, и вообще, она не может состарится. Хотя бы потому, что умерла молодой. А если бы она была жива, Игорь исцелил бы ее от всех болезней. Как когда-то вылечил Милу. Как когда-то вылечил себя.
Себя он не вылечил – придется в этом признаться. Физические болячки – мелочь по сравнению с двойственностью души. От болезни под названием Иштархаддон избавиться не так просто.
Он вылечится. Придумает, как это сделать…
Игорь открыл глаза.
– Болит? – спросил он.
– Нет, – изумленно сказала Наталья Петровна, разглядывая пальцы, явно ставшие более прямыми. – Совсем не болит!
– Они выпрямятся полностью, но не сразу… месяца через два. А боли больше не будет. Обещаю.
– Вы – человек? – спросила Наталья Петровна, вглядываясь в Игоря сквозь толстые линзы очков. – Или, может быть, вы какой-нибудь пришелец? Скажите честно. Обычные люди такого не могут.
Игорь пожал плечами.
– Наверное, человек, – сказал он. – Более или менее. Пожалуй, уже не совсем хомо и, увы, не вполне сапиенс, но что-то вроде этого.
– Вы – ангел, – уверенно произнесла Наталья Петровна. – Я хорошее кино смотрела, американское… не помню, как называлось. Там был ангел в человеческом обличье. Он мог исцелять – тоже вот так, руками. И еще ему было очень плохо, потому что он никак не мог привыкнуть к людским порядкам.
Вот значит как. В перезагрузку и переносы во времени – вещи простые, совершенно очевидные, – мы не верим. А в мифических ангелов верим, потому что нам их в американском кино показали.
– Я не ангел, – сказал Гоша. – Точно не ангел, даю вам стопроцентную гарантию.
Я – бог, чуть не вырвалось у него.
Не вырвалось. Не хотел он быть богом.
Близнецы, почти неотличимые друг от друга, шли по поселку Киселиха. Два молодых человека высокого роста, атлетического сложения, приятной внешности, стильно одетые, – ну просто красавцы, голливудские типажи, хоть сейчас на экран. Впрочем, никто из встречающихся прохожих не обращал внимания на это неординарное зрелище. Не то что бы близнецов никто не видел – скорее, их воспринимали совсем не так, как они выглядели. Например, как двух старичков-пенсионеров, волокущих сельскохозяйственный инвентарь, или как парочку беззаботно щебечущих веснушчатых девушек. Скажем прямо, двойняшки маскировались умело и даже изощренно, хотя способ, которым это было сделано, не подлежал никакому рациональному объяснению.
Один из близнецов хмурился, лицо второго выражало удовлетворение и спокойствие.
– Хадди, – сказал хмурый, – ты понял, что тебе предстоит? Выглядишь ты так безмятежно, словно отправляешься на увеселительную прогулку.
– Для меня это и есть развлечение, – ответил Хадди. – Боги наконец-то смилостивились ко мне. Я получил собственное тело, собственную, отдельную от твоей, жизнь – теперь уже навсегда. И чем я должен за это расплатиться? Всего лишь убийством ничтожной дряни, недостойной обитания на этом свете. О чем мне грустить, брат Игорь?
– Ты не боишься Ашшура? Селещук – не из беззащитных лохов, с которыми ты привык иметь дело. Его особняк напичкан вооруженной охраной, его электроника может преподнести кучу неприятных сюрпризов. Ашшур – настоящий монстр, а ты – так себе, всего лишь подмонстерье. Теперь ты просто человек, Хадди. Впервые в своей феноменальной жизни ты стал обычным человеком и должен осознать это. Любая пуля-дура отправит тебя прямиком на тот свет, и никакая магия уже не поможет.
Спокойствие сползло с лица ассирийца, уступило место раздражению. Хадди резко остановился, сложил руки на груди, расставил ноги. Игорь встал напротив него в точно такой же позе.
– Еще раз спрашиваю, – проворчал Иштархаддон, – почему ты не дал мне дара креатора? Если ты бог, творец, способный вылепить человека и вдохнуть в него душу, то чего тебе стоит дать ему то, чего он действительно заслуживает? Ты боишься, что я стану опасен для людей? Уверяю тебя, это не так. Вспомни, как я жил после твоей мнимой смерти – вел себя прилично, соблюдал все ваши законы, не то что не убил – даже не ударил никого за все время, хотя поводы к тому были. В бизнесе всегда есть для поводы для того, чтобы распустить кулаки, но я научился сдерживаться. Я больше не хочу убивать – ты сам вынуждаешь меня к этому. И соглашаюсь с одним условием – убийство Ашшура станет последним в моей жизни. Почему ты не даешь мне способностей креатора? Хочешь подставить меня, да?
– Я уже объяснял тебе, – устало сказал Игорь, – я не смог бы передать тебе эти способности, если бы даже очень захотел. Это невозможно, извини – боги вегетативным способом не размножаются. Поверь, это к лучшему, Хадди. Когда-нибудь ты поймешь, как тебе повезло в том, что ты не индуктор.
– Выходит, что я – всего лишь твоя копия, к тому же изрядно ухудшенная, – угрюмо изрек Иштархаддон. – Копия, созданная для одноразового убийства.
– Ты человек, настоящий и полноценный.
– Почему ты даешь мне свободу?
– Ты всегда стремился к этому. Почему бы теперь, когда мы столько всего пережили вместе, мне не совершить добрый поступок по отношению к тебе?
– Ты бог, – проворчал Хадди, – а боги всегда хитры и злобны. Как-то не верится, что ты отпускаешь меня по доброте душевной.
– Хорошо, я скажу тебе. То, что я отделил тебя от себя – путь к моему выздоровлению. Это главная часть моего психотерапевтического плана.
– Что эти слова означают?
– Я провел на даче Натальи Петровны четыре дня. Мог бы уйти и раньше, но вот наткнулся на пару любопытных книг в комнате ее сына, полистал их и не смог оторваться. "Психотерапевтическая новелла" – такое словосочетание ни о чем тебе не говорит?
– Нет.
– Есть такой жанр – клинические случаи долбанутых людей, описанные литературным языком. Скучноватое чтиво, но в нынешней ситуации зацепило оно меня здорово. Я нашел рассказ про одну сдвинутую бабенку, прочел его, и понял, что мои проблемы имеют абсолютно психиатрическое происхождение. Собственно говоря, понял я это давно, но теперь определился с терминологией. Расщепление сознания – вот как это называется.
