Человек поклонился, и хотя он был выше ростом и ничуть не толст, я увидел в его поклоне Одило так ясно, как если бы он сам вдруг встал передо мной.
– А теперь отведи меня к Одило, – велел я. – К другому богу.
Мы пошли по берегу моря в ту сторону, откуда он явился. Холмы, которые в последний раз были голыми, сейчас поросли мягкой зеленой травой. Еще здесь цвели цветы и поднимались молодые деревца.
Я попытался определить время своего отсутствия и сосчитать годы, которые провел среди автохтонов в их каменном городе; и хотя я не мог быть уверен ни в одной из полученных цифр, мне казалось, что они приблизительно равны. Тогда я подивился, вспомнив зеленого человека и то, как он в самый нужный момент пришел мне на помощь в джунглях севера. Мы оба ходили по Коридорам Времени, но он был мастером, а я – всего лишь учеником.
Я спросил своего жреца, когда Спящий пожрал землю.
Кожа его имела густой загар, но я все же подметил, как кровь отхлынула от его лица.
– Давным-давно, – сказал он. – Раньше, чем на Ушас явились люди.
– Откуда же люди знают об этом?
– Бог Одило научил нас. Ты сердишься?
Так, значит, Одило подслушал мой разговор с Эатой. А я-то думал, что он спит.
– Нет, – сказал я. – Просто хочу услышать, что именно вы знаете об этом. Ты сам пришел на Ушас?
Он покачал головой:
– Отец моего отца и мать моей матери. Они упали с неба, просыпались, как семена из рук Бога всех богов.
– Не ведая ни огня, ни иных благ, – промолвил я и вспомнил молодого офицера, который доложил, что иеродулы высадили в садах Обители Абсолюта мужчину и женщину. Теперь нетрудно было догадаться, кем были предки моего жреца – моряки, поверженные моими воспоминаниями, заплатили за поражение своим прошлым, точно так же, как я утратил бы будущее своих потомков, если бы мое прошлое потерпело поражение.
До деревни было рукой подать. Несколько ненадежных с виду лодочек ютилось у кромки воды – нераскрашенные, сколоченные большей частью из серого плавника. На берегу, всего в эле с небольшим от приливной полосы, стояли квадратом хижины – четыре безупречно ровные линии. Сей квадрат, вне всяких сомнений, был делом рук Одило; он воплощал свойственную старшим слугам любовь к порядку ради порядка. Тогда мне пришло в голову, что и утлые лодочки, вероятно, являлись плодом его вдохновения; ведь это он, в конце концов, соорудил наш плот.
Две женщины и стайка ребятишек появились из этого квадрата, чтобы поглазеть на нас; мужчина с колотушкой, забивавший щели лодки травой, оторвался от своего занятия. Мой жрец, отстававший от меня на полшага, кивнул в мою сторону и сделал быстрый жест, смысл которого я не уловил. Поселяне опустились на колени.
Поддавшись ощущению театральности, я поднял руки, простер ладони и благословил их, велев быть добрыми друг к другу и, по возможности, счастливыми. Это, в сущности, единственное благословение, посильное для нас, мелких божков; зато Предвечный, разумеется, способен на гораздо большее.
В каких-то десять шагов мы миновали деревню, хотя отошли не так далеко, чтобы не слышать, как лодочник снова принялся за работу, а дети вернулись к шумной игре. Я спросил, далека ли до места, где живет Одило.
– Здесь рядом, – сказал мой жрец и указал рукой.
Мы двинулись теперь в глубь берега и поднялись на невысокий, поросший травой холм. С вершины этого холма виднелся следующий, а на нем – три стоящие рядом беседки, украшенные, как та, что была моей, венками из люпинов, пурпурного вербейника и белой луговой руты.
– Ну вот, – сказал мне мой жрец. – Там спят остальные боги.
ПРИЛОЖЕНИЕ
ЧУДО АПУ-ПУНХАУ
Ни одно из чудес не производит столь глубокое впечатление на примитивный ум, как то, что якобы нарушает непреложные законы небесных сфер. Продление Северьяном периода ночи, однако, и менее легковерные умы может привести в недоумение. Действительно, с первого взгляда неясно, как могло произойти такое необычное явление без катаклизма, более масштабного, чем тот, что сопровождал прибытие Нового Солнца.
Тем не менее можно выдвинуть по крайней мере два правдоподобных объяснения. Все засвидетельствованные множеством людей чудеса, которые невозможно истолковать иначе, историки объясняют массовым гипнозом; но тут мы имеем дело с тем, чего не демонстрируют нам пока сами гипнотизеры.
Если отбросить версию массового гипноза, то единственным предположением останется затмение, в самом общем смысле этого слова, то есть прохождение непрозрачного тела между Старым Солнцем и Урсом.
В этой связи следует заметить, что звезды, наблюдаемые в небе Содружества зимой, весной восходят над каменным городом (предположительно благодаря предварению равноденствий); но в процессе продления ночи Северьян замечает в небе привычные ему весенние созвездия. Это любопытное наблюдение, равно как и немедленное появление Старого Солнца, уже поднявшегося выше крыш домов, после капитуляции автохтонов, по-видимому, следует считать дополнительным доводом в пользу второго объяснения. Ничто из написанного Северьяном не намекает на истинную природу вышеуказанного непрозрачного тела; но вдумчивый читатель без особого труда сможет выдвинуть по меньшей мере одну вполне вероятную догадку.
Дж.В.
гандхарвы – класс полубогов в древнеиндийской мифологии
