Из пылящегося облака мглы показался стремительно летящий на их позиции строй всадников, возглавляемый Золотым Мечом Армии Варденом. Правда в полутьме и всеобщем хаосе этого никто не знал.
Чем ближе они были, тем сильнее дрожала земля, и – командир знал это точно – поджилки людей.
Стояяяяяять! – и вот уже они совсем близко. Копья в мокрых руках мелко подрагивали от страха.
Я же говорил, – довольно хмыкнул Наместник, слушая очередное донесение. – Щенки не выдержат. Нет, я говорил?
Военный советник торопливо закивал, про себя задавая вопрос к чему было рисковать резервом, если добровольцы наверняка не последняя линия обороны их противника. Но Эйстерлин пребывал в повышенном настроение духа.
Эх, сейчас бы туда! В сечу! – на мгновение замечтался Его Величие, сладко закатывая глаза. – Чтоб кишки мечом! Чтоб топтать этих бегущих в панике, бросающих казенное оружие босяков! Гуляет же сейчас там Варден! Лис-сучонок не ждал, небось!
Конный отряд под руководством Вардена имел все основания гордиться своей работой. Все было выполнено в лучшем виде – враг постыдно бежал с поля боя, теряя людей десятками, без всякой надежды на возвращение. Их командиру Варден лично распорол грудь. Башня, из которой наблюдал за ходом сражения узурпатор, была видна отсюда как на ладони. Победа близка!
Мы сделали это! – не пытаясь сдерживать эмоций, крикнул один из всадников Вардену. – Что теперь, развернемся и ударим в тыл варварам?
Золотой Меч смерил такую близкую башню взглядом:
Нет. Принесем победу нашему господину! Возьмем штурмом оплот неприятеля!
Но когда конница, построившись клином, по трупам направилась вглубь вражеского тыла – их ожидало потрясение. В лице приближающегося от башни огромного многосотенного отряда трясущих бородами варваров.
Откуда они здесь?! – отчаянно закричал Варден. – Почему разведка ничего об этом не сказала?
Понятное дело, его вопрос остался без вразумительного ответа.
Одного только взгляда на воинство хватило, чтобы понять всю незавидность их собственной участи.
Назад! – поспешно взревел Варден. – Отступаем! Это ловушка!
По странному стечению обстоятельств не он один кричал в тот момент эти судьбоносные слова. Но кто ж разберет пророческие возгласы в стоящем до небес бранном гвалте?
Отступаем! – ревел, бешено рубя напирающих варваров Вилоус. – Засада! Здесь за...
Верный помощник Айлан, наугад отмахиваясь от чьих-то цепляющихся за стремя рук, внезапно захрипел и, перегнувшись через седло, повалился наземь. Прямо под топоры.
Паскуда!!! – Вилоус при виде кончины боевого товарища озверел еще сильнее, заворачивая коня. Вокруг, повсюду были враги. Меч так и порхал, разрубая лица и головы. Под конские копыта люди валились как снопы спелой пшеницы под косой жнеца. В зеленоватой полумгле тяжело было разобрать, где свой, а где чужой. И наемник не разбирал. С неба сыпались стрелы – это отчаянно отстреливались от черного вала наседающих существ лучники. Передние ряды видели цель, зорко отличая людей от вытянутых когтистых тварей с угрожающе поблескивающими глазами. Все прочие высоко закинув луки стреляли навесом, лихорадочно опустошая колчаны. Твари рвущиеся плотной ордой из долины откуда наемники ждали подкрепления достигли отступающих людей и методично принялись истреблять людей.
Да отступайте же! Где горн?! – но наемники уже сами сообразили, в чем дело. Они, сбиваясь в кучу огрызались короткими выпадами и отступали. Но сделать это находясь в клещах между впавшими в боевое безумие варварами и алхимическими чудовищами было не так просто. Хуже всего приходилось всадникам – прыгучие бестии свое внимание больше всего уделяли именно ездокам, сбивая их со спин скакунов.
Неразбериха и кровавое пиршество чудовищ моментально охватили весь левый фланг войска Наместника.
Вилоус размахнувшись, рубанул сплеча какого-то сгорбленного урода оказавшегося рядом со стременем, послал коня в галоп, заставляя скакать по людским телам и продолжал, не переставая кричать:
Отступайте, курвины сыновья! Быстро! Быстро!
Вытянув шею, он попытался рассмотреть хоть какие-то признаки свободного пространства поблизости. Везде шла отчаянная борьба. Буквально на каждом клочке земли. Он инстинктивно почувствовал опасность, резко разворачиваясь в седле и вскидывая меч для защиты. Острие на несколько вершков вошло в грудь прыгнувшей на наемника твари. Но громадная туша продолжила движение и врезалась в тело Прайнорка, угодив ему в неприкрытое лицо своими длинными изогнутыми когтями. Прямо в глаза, раскраивая череп.
Вилоус умер, еще до того как его тело повалилось наземь под истеричные звуки трубящего к отступлению горна.
Победа! – воодушевленно закричал Лис, неотрывно глядя на панораму сражения. Зеленое пламя, сжигающее небо интересовало его, захваченного битвой куда меньше разбегающихся под натиском не знающих удержу варваров наемников. С другой стороны, ворвавшись с фланга чудовища, тайком размещенные в лощине, рвали на куски отряды пехотинцев подчиняющихся Крейгану. Черные в мрачном свете зеленого пламени они походили на орду, вырвавшихся из неведомо какой Тьмы демонов. Подарок Саламата оказался очень кстати – одно выведенное в бестиарии вахрасагера чудовище стоило шести-семи обычных людей. Они действовали с такой жестокостью, что даже закаленные в битвах сердца не выдерживали и люди обращались в бегство. По центру, прикрытый с боков небольшими отрядами конных лучников наступал большой отряд оставленных в резерве островитян. Лис мог бы гордиться собой – ни в одной даже самой мало-мальски распространенной сплетни про число прибывших к Хёргэ островитян не прозвучала правда. Он сумел утаить её от всех соглядатаев. А меж тем северян в распоряжении повелителя Хёргэ было на одну тысячу больше, чем думал Наместник. На одну решающую тысячу.
Это победа! – снова воскликнул он, потрясая воздетым к небу кулаком. – Клянусь башнями Хергэ! Я победил!
О да, властолюбец. Ты совершенно прав, – проворковала Ива. – Победа принадлежит тебе. Также как и все остальное.
Резкий спазм в груди заставил правителя западного Триградья согнуться от рвущей нутро боли. Опершись о подоконник, он напрягся всем телом, пытаясь бороться с накатившей волной выворачивающей внутренности рези.
Ты меня... – только и смог сказать он, прежде чем лицо свело судорогой.
Отравила? Верно, седой дуралей. Мужчины так снисходительно относятся к женщинам, что позволяют себе делать непростительные ошибки, – приближающийся стук каблуков отозвался в голове. Лис хотел закричать, но в груди не хватало воздуха. Хотел повернуться, но ощутил, как дрожат покрывшиеся испариной руки, как ноги становятся тряпичными и понял, что, сделав хоть одно движение, просто упадет.
Не проявлявшийся до сих пор яд действовал быстро. Так быстро, как только может это делать сильная отрава.
Ты тоже пила, – выдавил из себя Лис, обмерев, глядя перед собой. Губы и веки начало немилосердно печь. Дрожь все усиливалась. – Это ведь было в вине?
Да, – ободряющим голосом подтвердила Ива. Миниатюрная рука легла на сведенное от напряжения плечо. – Вино и было ядом. Сильным, особенным ядом. Этот яд начинает действовать только когда в кровь выделяются разные присущие эмоциональным состояниям вещества. Когда радуешься, пугаешься, злишься или грустишь. Замечательная вещь. Для того чтобы он не действовал, годами накапливаясь в крови нужно просто перестать быть человеком. Или перестать чувствовать. На меня же он не подействовал, потому что на меня вообще не действуют яды.
Заметив его попытку разогнуться, девушка мягко обняла Лиса, прижимаясь к спине своим телом. Ладошка аккуратно легла сверху на дернувшуюся было руку и легко прижала её к подоконнику.
Салам-мат...
Если тебе будет легче, – сказала она, поднося алые полные губы к его уху, – я расскажу тебе одну интересную вещь. Нет, нет, не пытайся шевелиться, боли только усилятся. Вдобавок у тебя уже наверняка начался паралич конечностей. Этот яд хорош тем, что едва он начал действовать тебя уже ничего не спасет. А дерготня лишь усилит муку, но ничего не даст. Умрешь, сжавшись в комок.
