— А он был очень печальным? — уточнил Карлсон, щелчком выстреливая к потолку серебристо-серый шарик.
— Неужели его можно назвать приятным? Когда тебя каждый раз грубо ставят — или кладут — в какую-нибудь неподобающую позу, затем так же грубо имеют и говорят при этом, чтобы не выпендривалась и не строила из себя невесть что… А сказать хоть слово против не смеешь, а то еще разозлится, прогонит со двора, и тогда останется только идти в содержанки, потому что поместье пришлось отдать за долги ненормальной мамы, а зарабатывать на жизнь я не умею… К счастью, со двора меня все-таки не прогнали, и на том спасибо. Тебе доводилось когда-нибудь испытывать подобное унижение?
— Как тебе сказать… — Волшебник задумался. — Не знаю, сравни сама… Мне довелось сидеть в тюрьме, в ошейнике, как все маги… Что еще… просить милостыню на улице, ночевать под забором, выслушивать всевозможные оскорбления… А еще меня били несколько раз. Тебя никогда не били ногами? Тебе несказанно повезло. Мало того что это унизительно, так еще и больно, а потом неделю лежишь пластом и харкаешь кровью. Правда, меня никто не имел, в этом мне подфартило. А то у меня есть один знакомый… что-то я разоткровенничался, тебе не кажется? И как ты ухитряешься все время переводить разговор на меня?
— Я же с тобой откровенничаю, — обиделась Эльвира.
— Извини… не то чтобы я хотел что-то от тебя скрыть, просто у меня жизнь всегда такая… разнообразная, что если начинать рассказывать, то… настроение портится. А оно у меня сейчас хорошее и даже очень. А ваш король… знаешь, он не настолько плохой человек — может, еще исправится и в самом деле на тебе женится?
— Не дождется! Я уже поняла его принцип в отношениях с людьми. Чем больше ему позволяешь, тем больше он наглеет. А стоит сказать «нет», и желательно еще нахамить при этом, и он сразу становится на человека похож. После всего этого я ни за что не пойду за него замуж.
— Тяжелый случай, — засмеялся Карлсон, подбрасывая голубой шарик. — Тогда я сам на тебе женюсь. Как только завоюю себе королевство. За меня замуж пойдешь?
— Вот как только завоюешь, так и пойду, — пообещала Эльвира. — Только сомневаюсь, что до этого доживу, я ведь не эльфийка, у меня жизнь короткая.
— А я потороплюсь, — пообещал Карлсон.
— Ты доучись сначала, горе-волшебник.
— Ничего, — с непробиваемым оптимизмом заявил он. — Как только толком освою телепортацию, я найду себе наставника, и дело пойдет быстрее. У меня уже почти получилось, если бы еще кто-нибудь объяснил, как происходит совмещение второго и пятого преломлений…
— Хочешь, я тебя познакомлю с Мафеем? Спросишь у него. Он легко телепортируется с десяти лет и наверняка все это знает.
— Везет ребенку… — вздохнул мистралиец. — Я бы, наверное, тоже смог, если бы мне кто-то показал. А меня этому не учили. Мой наставник и воспитатель принадлежал к другой школе… а все остальные не знали, что я полуэльф. Только… — Он снова вздохнул и выпустил розовый шарик. — Не получится. И я тебя очень попрошу, не говори обо мне никому.
— Я что-то подобное и предполагала, — кивнула Эльвира. — Что ж, не скажу. Чует мое сердце, что королевство ты будешь добывать еще лет сто.
— Ну, если хочешь, могу жениться сейчас, а королевство завоюем вместе. Раз у тебя такая судьба, должно обязательно получиться.
Эльвире стало смешно.
— Ты что, серьезно? И собираешься взять меня с собой? А куда?
Карлсон замялся и отвел глаза.
— Ну… конечно, вряд ли ты захочешь там жить. После дворца…
— Там — это где? В хижине в Зеленых горах?
Он удивленно захлопал глазами:
— Почему ты так решила?
— Потому что это и так понятно. Ты не хочешь, чтобы о тебе кто-то знал, скрываешь свое имя и не рассказываешь ничего о себе, точно как Ольгин Диего, и тебе непременно нужно вернуться, поскольку у тебя долг и всяческие обязательства. Легко догадаться. Вы даже знакомитесь одинаково.
— А Диего — это кто? — заинтересовался Карлсон. — Кто-то из наших ребят? Как он сюда попадает? Он маг?
— Да нет, он воин. Здесь бывает проездом по каким-то делам, о которых помалкивает, вот и заглядывает к Ольге послушать музыку, а заодно и потрахаться. И еще дает ей совершенно идиотские советы.
Карлсон заинтересовался настолько, что даже сел.
— А ты его видела?
— Сегодня общалась. А что?
— Мне просто любопытно, кто же это. Может, я его знаю. Он кто, охранник?
— Наверное. Кажется, да.
— А какой из себя?
— Интересный мужчина примерно твоего возраста — я имею в виду — твоего настоящего возраста, — длинные волосы, собранные в пучок, очень приятный голос… Не знаю, как точнее описать, вы же, мистралийцы, все одинаково черные и смуглые.
— Приятный голос, говоришь… А ничего странного в его лице ты не заметила?
— Нет. Лицо как лицо. Да и не до того как-то было.
— А как он одет?
— Черная куртка и черная рубашка… А, еще серьга в ухе. Длинная серебряная сережка в виде трех листочков, соединенных цепочкой.
Карлсон обрадованно хлопнул себя по коленкам и расхохотался.
— Кантор! Надо же! Вот смехота! Кто бы мог подумать, что у Кантора есть любовница в Ортане! Интересно, Амарго знает? Надо будет ему сказать… Хотя нет, не надо. Вдруг Кантор обидится, он такой скрытный… А где ты его видела сегодня?
— В королевской гостиной. А сейчас он бултыхается со своей подружкой в большой купальне, если тебе так интересно.
— Да нет, мне вовсе не интересно, где сейчас Кантор и чем он занимается. — Карлсон улыбнулся и наклонился к ней. — У меня есть дело намного поважнее…
Шарики под потолком ярко вспыхнули и закружились в бешеном хороводе.
Не пей, Мафеюшка, козленочком станешь!
Поморская народная сказка
Сказать, что его высочество принц-бастард Элмар удивился, было бы очень большим преуменьшением. Он застыл с раскрытым ртом, оторопело вытаращил глаза и сидел таким образом все время, пока Кантор и Тереза желали друг другу спокойной ночи, пока девушка шла к двери и пока мистралиец усаживался на ковре поближе к подносам с едой. Герой, наверное, и дальше бы так сидел, если бы Кантор его не окликнул.
— Что ты с ней сделал? — потрясенно вопросил Элмар, вспомнив, кто он такой и обретя способность говорить.
Кантор пожал плечами:
— Не знаю. Одно могу сказать наверняка: я ее не трахал.
Он полюбовался на уснувшую Ольгу, потом на спящую и совершенно безопасную для окружающих Этель и нашел на подносе графин с водкой. Молитвы молитвами, но выпить — дело святое.
