Союз с Горным Престолом нужен. Очень. Однако же взять и вот так просто вручить им (с неизвестными целями, требуемую, между прочим) почти любимую девушку! Может, всё-таки она не зря когда-то отсюда сбежала? Предполагал он, предполагал, что с нею могут быть какие-то проблемы, но почему-то думал, что проявятся они не при таком скоплении народа и, если что, в первую очередь к нему обратятся частным образом в приватной обстановке.
Однако же практически никто, даже он сам, не сомневался в том, какое именно решение будет принято. Есть интересы личные, и есть интересы общественные и последние, в критические моменты истории, затмевают всё. Лейв, словно бы в нерешительности, опустил взгляд вниз и встретился взглядом со светлым взглядом своей наложницы. Она кивнула, ещё и глаза прикрыла, для выразительности. Мол, согласна я, не сомневайся.
— Да будет так, — он резко, решительно кивнул.
ШерилШерил, не дожидаясь прочих резолюций, покинула своё место по правую руку и чуть позади Сиятельного и двинулась в сторону крылатых. Ряды айев расступились, пропуская её, и тут же сомкнулись. Уже за спинами (и крыльями!) она сдёрнула с лица вуалетку и сунула её в задний карман штанов. Узнали. По глазам было видно, что узнали. И можно было бы ожидать радости со стороны приятелей, но самих их поблизости не оказалось. Зато имелись компетентные и озабоченные судьбами государства люди, которые не дали надышаться вволю, сразу поволокли вглубь, вниз, внутрь, в пещеры, приговаривая:
— Не могла раньше вернуться! У Мастера Езекиила чуть срок не вышел! Ещё чуть-чуть и было бы поздно!
Она не сопротивлялась, когда её волокли по узким штольням, хотя изначально собиралась остаться, посмотреть к чему придут высокие договаривающиеся стороны. Только пыталась добиться ответа от своих провожатых:
— Какой срок? При чём здесь Мастер?!
— Крылья! — это было сказано значительно и с нажимом. — Твои крылья созрели, самое время вживлять!
Три секунды, не больше, потребовалось ей на осознание. А потом провожатые разом остались далеко позади, а сама Шерил неслась, не разбирая дороги, перескакивая через ступеньки, соскальзывая по шестам на соседние уровни, вниз, в сердце гор, где царствовал безраздельно и полновластно Мастер Езекиил. Это была невероятная удача, что Мастер не забросил работу, когда она так внезапно пропала. А ведь мог бы решить, что она тогда в стычке погибла! И всё, прощай мечта о вольном полёте.
— Я вернулась! — она шлёпнула раскрытой ладошкой по замку и умная автоматика убрала с её пути дверь.
— Очень вовремя. Пойдём.
Ничуть не удивлённый её своевременным возвращением Мастер Езекиил поднялся со своего места, взял Шерил за руку и отвёл к большой цилиндрической прозрачной ёмкости, где в питательном растворе плавали серо-стальные крылья.
— Это они? — рука Шерил сама потянулась потрогать их сквозь стекло.
— Тележку выкатывай, нам их ещё в операционную перемещать, — сурово скомандовал Мастер. — Без спешки! — воскликнул мастер, когда Шерил чуть не свалила требуемое приспособление. — Счёт не идёт на минуты — у нас ещё есть несколько дней в резерве.
Молча и собранно работая, они в четыре руки перегрузили ёмкость на колёса, подкатили её к дверям, ведущим к иным внутригорным помещениям, и тут Мастер Езекиил приостановил движение, как бы собираясь с мыслями, и спросил:
— Ещё одно, — он немного замялся. — Наши там сейчас будут начинать переговоры с этим Сиятельным, с которым ты приехала, и меня попросили спросить тебя: как он?
Шерил на мгновенье задумалась, пытаясь как можно более точно формулируя ответ на такой расплывчатый вопрос:
— Выгоды своего народа и своего государства не упустит, но договариваться с ним можно. И необходимость этого он сознаёт, так что будет идти на некоторые уступки, — и подумала, что странно, что её первым делом не расспросили подробно о Лйве, его мыслях и планах, она была почти уверена, что так оно и будет.
Операционная находилась тут же, рядышком, оставленная ещё с тех времён, когда айи обзаводились крыльями таким вот неестественным образом. И наверняка не только она: многое другое, как подозревала Шерил, бережно законсервированное, оставленное до неопределённых времён, но не упразднённое насовсем. По крайней мере, несколько основательно запертых дверей, пока катили тележку с крыльями, они миновали.
— Здесь, — Мастер распахнул последние двери.
Светлый зал, в котором они очутились, был полон народа: коллеги её Мастера, которым было любопытно понаблюдать за уникальной операцией (и которых сюда, явно никто не звал), шестеро медиков в стерильной робе и один айя чиновного вида.
— Документы. Если вы полностью осознаёте последствия своего выбора, распишитесь, вот здесь и здесь, — ей протянули папку с серьёзного вида документами. Шерил они не только не напугали, но даже не заинтересовали: что за бумаги ей предстоит подписать, она изучила ещё тогда, когда давала согласие на этот рискованный эксперимент. Она решительно ухватила ручку и, поглядывая одним глазом, что там делают с её серо-стальными крылышками, оставила замысловатые вензеля в нужных графах на документе.
Всё. Теперь дело за магией и медициной.
Лейв Сиятельный— Куда её? — Лейв совсем не собирался этого спрашивать — само вырвалось. Оказавшийся в пределах слышимости крылатый, хмыкнул, как-то совсем уж пакостно, а потом, как бы не обращаясь ни к кому, буркнул:
— Сначала в «пыточную» к Езекиилу, потом, если нормально всё переживёт, со скалы скинут. Дней пять на всё про всё.
Это слышали многие, и несчастной фаворитке Сиятельного не сочувствовал почти никто. Некоторые, которые сами хотели бы иметь влияние на Лейва, сравнимое с тем, которое имела на него любовница, даже позволили себе некоторое злорадство по этому поводу. Лейв заметил и запомнил. Мелкие душонки, которые даже на пороге мировой катастрофы продолжают играть в свои подковёрные игры. Однако же больше за разъяснениями обращаться не рискнул: мало ли что ещё гадостное скажут, так можно и о принятом решении пожалеть. И даже, что, пожалуй, ещё хуже, отразить это сожаление в мимике.
И уж совсем паршиво он себя почувствовал, когда вечером, выйдя подышать свежим воздухом, услыхал доносящиеся из воздуховодов, пусть и приглушённые расстоянием, но всё равно страшные крики, не то боли, не то ярости. Случайные прохожие, заслышав их, спешили ускорить шаг, а то и вовсе срывались в полёт и все как один виновато отводили взгляд. Никаких доводов, что кричит именно Шерил, у него не было, однако сердце нехорошо сжималось.
