class="p1">— В последнее время бешу реже.
— Я просто привыкаю. И смиряюсь с тем, что ты вот такой.
— Хорошо… тут все понимают русский?
Ёлко просто отфыркнулась. Букль обиженно нахохлился, а Тинка — закатила глаза.
— А ты ещё сомневаешься?
— Ну, тогда…
У Даркена не было времени художественно переводить эту песню на богемийский, а вот на форгерийский русский — тут можно не задумываться. Ни ритм, ни рифма почти никогда сильно не сбиваются.
А оно и хорошо. Дорога ложка к обеду, а песенка из фильма “Чародеи” — ко сну.
Спать пора,
И не вздумай со мною ты спорить,
И не вздумай глаза открывать до утра.
Всѣмъ живущимъ въ долинахъ, въ горахъ,
Подъ землею и въ море
Спать пора, спать пора…
Ночь рѣшаетъ проблемы любыя:
Простыя и сложныя
Всё что день натворилъ, наломалъ
Исправляетъ подрядъ.
Обо всёмъ остальномъ людямъ знать не положено…
Почему ты не спишь? Спи, тебѣ говорятъ!
Мягкий тихий голос “номера один” убаюкивал. Успокаивал. Обволакивал.
Ростинка, кажется, провалилась в сон прежде, чем Даркен закончил последний куплет. За ней следом в объятия Гатеи отправился и Букль, успевший привыкнуть к тому, что его порой используют, как мягкую игрушку.
Лишь Ёла и сам исполнитель песни не спали. Они наблюдали за тем, как огневласая девица мелко подрагивает. Даже с учётом алкоголя и близости трёх живых существ, проклятие брало своё.
Аналитик решила не оставлять всё на откуп случаю. Она аккуратно зарылась в оперенье Букля и извлекла оттуда пушок. Мало кто знал об этом милом свойстве питомца пана Маллоя, как быстро отрастающий, копящий лишнюю энергию пух, который в случае чего можно использовать замест праха. Но Ёлко была одной из таких посвящённых.
Сейчас это свойство пришлось как никогда кстати. Не требовалось выбираться из кровати и тревожить птица. Не нужно было заигрывать с корсиканской магией, которую Ёлко не очень-то котировала. Зато имелась возможность здесь и сейчас подправить состояние Ростинки.
Даркен не знал, что именно использовала его возлюбленная, но, судя по эффекту, по действию оно было сравнимо с сильными наркотиками. Результат не сказать, чтобы полностью удовлетворял: очевидно, маленькой рыженькой самоучке всё ещё было страшно и физически больно. Однако теперь девочка воспринимала это не столь остро. Это был сон. Горячечный, отвратительный, но способный худо-бедно выполнять свою функцию.
Наверное так выглядят раковые больные поздних стадий, которым не дано получить помощи от некромага. Сам Даркен никогда сам подобного не видел и, пожалуй, был этому несказанно рад. Но он слышал о том, что даже самые мощные, самые тяжёлые сильнодействующие средства перестают помогать. Они лишь глушат муку. Помогают её перенести. Со временем такие люди падают в сон лишь тогда, когда сил оставаться в сознании уже нет.
“Номер один” не хотелось об этом думать. Подобные мысли до добра не доведут. Проблемы бывают двух типов: имеющие решение и не имеющие его. О первых беспокоиться не нужно, надо просто их устранять, а о вторых — бессмысленно.
Он сделал, что мог для Ростинки. Со временем она отслоится от Ганнибала. Её душа изменится. Проклятье лишится силы. А у бывшего карфагенского военачальника уж хватит крепости духа выдержать этот период. Не сломается.
А раковые больные из челяди… и о них позаботятся. Не о всех, конечно. Но за двумя зайцами погонишься — от каждого огребёшь. Курс Брони Глашек… будущей Брони Маллой на широкое распространение дендромагии рано или поздно приведёт к качественному скачку в массовой медицине. Он сделает доступней многие колдовские средства. Нужно будет планомерно способствовать разработке методологии и внедрению.
И тогда многим станет проще.
Эти измышления успокоили Даркена. Сейчас, имея чёткий, конкретный, внятный, а самое главное, удовлетворяющий ответ на вопрос “а сегодня что для завтра сделал я”, молодой человек мог себе позволить и сам погрузиться в объятия Гатеи.
В конце концов, в скором времени он сможет называть богиню мироходцев своей дочкой. Надо налаживать контакт с ребёнком. А не то совсем уж от рук отобьётся.
Эх, молодёжжжжжь…
1.
Предсвадебная суета Даркена почти не коснулась.
Почти.
В конце концов, он ведь мужчина. Что ему? Напялил заранее заготовленный костюм и жди. Его и правда непосредственно сама свадьба беспокоила куда как меньше, чем ожидаемый визит Перловки на это мероприятие.
Другое дело — женщины. Матушка. Ёла. Сеструня. Даже пани Ковальская, и та не удержалась и попросила на время герра Кёстера принять бразды правления слугами. Это, конечно, было не совсем по профилю “тёмного дворецкого”, но экономку в доме уважали все, а потому, когда она захотела уделить внимание доведению своего и без того будоражащего кровь величественного образа до идеала, шляхта отнеслась к этому начинанию с пониманием.
Из-за всего этого Даркену казалось, что пропасть между мужским и женским сообществом сегодня куда как глубже, чем даже вчера. В конце концов, на мальчишнике им хотя бы уделяли внимание слечны с пониженной социальной ответственностью, а сегодня… а сегодня же женщинам было настолько не до мужей-сыновей-женихов, что те ощущали себя чуть ли не призраками.
Время текло медленно. Ужасно медленно. “Номеру один” казалось, будто бы Хронос насмехался над ним и специально, когда молодой человек не смотрел, замедлял ход секундной стрелки. Словно бы специально хотел измотать главного героя, дабы тот к моменту финальной битвы тома уже стал подобен выжатому лимону.
Но ведь Даркену было буквально нечем заняться. Он ещё вчера сделал всё, что считал необходимым. А что не сделал, уже всяко не успеет. И что теперь?
Молодой человек видел лишь один ответ на этот вопрос.
И этот ответ показался окружению “номера один” достаточно нелепым, чтобы позабавить того.
Было ласковое солнце. Лишь редкие облачка порой бросали тень на купающуюся в лучах светила траву. Луга, окружающие усадьбу Маллоев выглядели обманчиво умиротворённо. Даже неестественно. Словно бы на деле Даркен смотрел на мир через шлем виртуальной реальности. Не должно существовать столь ярких красок. Миру, предвкушающему появление Перловки, полагается быть тёмным, мрачным, серо-коричневым. Однако же он не внемлял логике.
Как и группа молодых некромагов, что при полном параде вышла сюда поиграть в мяч.
— Я чувствую себя нелепо! — наконец не выдержал Лукан.
Спортивный снаряд сейчас находился у него. Но нувориш не спешил его бросать. Перекидывал из руки в руку, да переминался с ноги на ногу.
— Дарк, ну это ни в какие ворота. Мы же не играем. Двигаемся, как беременные улитки, чтобы не испачкать, не помять и не повредить шмотки да не получить за
