– Да ложитесь вы, дуры! – заорал Виктор, потому что пули свистели теперь уже совсем рядом.
Из мглы у них за спинами одна за другой выныривали фигуры гвардейцев. Ничего не скажешь, вышколены они были неплохо. Палили навскидку, не ставя мушкеты на сошки, и довольно метко. Пуля расплющилась о глыбу совсем рядом с головой.
«Вот теперь уже точно хана. Зажали…» Виктору приходилось держать одновременно и заклятия Воздушных с Огненными, а при этом еще и выискивать самого достопочтенного господина Анджея.
Ох, тяжко…
Ага, вот ты где – за спинами рысью бегущих мушкетеров мелькнула знакомая тощая фигура.
А под ногами Виктора земля затряслась.
– И-и-й! – Лой резко взмахнула рукой, крестя перед собой воздух. Вырвавшийся вперед здоровенный детина – в дуло мушкета уже воткнут багинет – схватился за перерезанное горло и рухнул мешком под ноги товарищей.
Виктор кожей чувствовал сжимающееся заклятие Анджея, опять невероятно сложное, путаное, где конец и начало сплетались воедино, мелькали тени каких-то монстров; волнами шли они, коты, медведи, громадные насекомые, исполинские ящерицы; навалилось головокружение. Чувствовалось, что мощь в этом заклятии поистине огромная; и, если она только получит свободу, скалы сотрут в порошок и Лой, и Тэль, и самого Виктора, так что не поможет даже посвящение Земли.
Нет времени на настоящий контрудар, вот-вот лопнет тонкая скорлупа защиты; Виктор послал свистящее копье Воздуха. Кажется, удачно – Анджея удалось опрокинуть. Его гвардейцы явно потеряли охоту лезть вперед напролом, особенно после того, как Лой прикончила еще двоих.
– Бежим! – крикнула Тэль. Пошатываясь, Виктор двинулся следом. Поток селя проложил новую дорогу – словно громадный зверь провел языком.
Бежать вниз, под гору, было легко. Правее Огненные и Воздушные все еще боролись с чудищем Ветра, Воды и Земли, сотворенным Виктором. Там ревело пламя, завывал вихрь; Тэль явно решила воспользоваться моментом. За спиной вновь бабахнули выстрелы; хорошо, что посланный Виктором вихрь засыпал мушкетерам глаза песком и сбил прицелы.
…Наверное, это был последний натиск, натиск отчаяния. Они уже понимали, что с Убийцей не совладать, – но признаться в этом боялись даже себе. И этот удар Воздушных, нацеленный куда лучше первых, едва не достиг цели.
Виктора сшибло с ног и поволокло по земле. Ему показалось, он слышит, как трещат ребра, а тупой наконечник палаческого копья начинает ввинчиваться прямо в сердце.
Нет!
Это крикнула Тэль, или это он сам хрипит от боли, катаясь в агонии?
Стереть их с лица земли!
Кажется, в этот миг он совсем перестал думать о себе. Почти ослепнув от боли, потянулся к врагам всеми оставшимися силами. Воздух, Земля, Вода – сплелись воедино.
Перед невидящими глазами предстал аккуратный домик, как в замедленном кино, разваливающийся на части. Вверх рванулись фонтаны земли, словно там один за другим рвались тяжелые снаряды.
На миг показавшиеся фигуры мальчика, полной женщины и трех мужчин исчезли в неистовом вихре.
И боль поспешно отступила.
Виктор, Лой и Тэль уже выбрались на самый берег, оставив по правую руку окраины городка, когда из-за угла выступила тонкая фигурка, с головы до ног закутанная в алый плащ клана Огненных.
– Проклятие! – захрипела Лой.
Девушка стояла, не пытаясь атаковать. Просто во все глаза смотрела на Виктора. А у него совсем не осталось сил. И главное – злости.
– Сейчас… – Лой тяжело шагнула навстречу Огненной. – Эта паршивка была в засаде Ритора… сейчас я ее…
Тонкая рука Огненной нацелилась Виктору прямо в грудь. А он стоял, глупо хлопая глазами, не в силах пошевелиться, хотя бы броситься на землю, залечь…
С пальцев девушки потекло пламя. Гудящее, яростное, испепеляющее; рыжая волна ударила Виктора в грудь, но – не опрокинула и даже не обожгла. Сквозь безумную пляску рыжих языков проступило лицо Огненной. Глаза смотрели на Виктора… с ненавистью? Ужасом? Или… восторгом? Преклонением перед силой? Губы ее шевелились – беззвучно, слов Виктор понять не мог. Огонь втягивался, вползал внутрь него, укладывался там, словно зверь в логове, готовый в любой момент вырваться наружу.
Сила мягко вздохнула. Теперь она была полна. Четыре стихии слились в равновесии, и Виктор чувствовал – тело становится неправдоподобно легким, уходят усталость и боль, зрение проясняется, и кажется – за спиной разворачиваются крылья, готовые поднять его в небо, набухшее, набрякшее молниями небо, что вот-вот прольется ослепительным дождем пополам с громом и вспышками…
А потом этот поток пламени внезапно прервался. Лой Ивер повалила девушку-мага на камни. Взмах руки – нет, уже не руки, когтистой лапы – из четырех страшных ран на груди девушки выплеснулась кровь. Лой с неженской силой отшвырнула обмякшее тело.
Крик Виктора «нет!» опоздал.
А Тэль уже возилась на берегу моря, и ее призыв: «Сюда! Ко мне!» властно рванул Виктора обратно от несчастной жертвы. Он обернулся – ровно катил прибой, и не было ему дела до бушующей здесь, на побережье, бури. И прямо посреди кипящих волн Тэль сейчас открывала Дверь.
* * *
Ритор никогда и помыслить не мог, что Убийце подчиняются такие силы. Было отчего впасть в отчаяние. Ни одно заклятие не могло прорваться сквозь неожиданно отвердевшую защиту. И даже достать тех, кто был сейчас с Убийцей.
В городке царил полный хаос. Убийца бил насмерть, безжалостно и беспощадно. Ритор чувствовал обжигающую ненависть там, впереди, ненависть, ставшую Силой.
Яростные вихри валили вековые платаны и кипарисы. Град ударов обрушился на защиту Ритора, и силы добрых пяти десятков волшебников Воздуха почти целиком уходили на то, чтобы остановить это неистовое вторжение.
Обезумевший ветер срывал крыши, и черепица взмывала вверх причудливыми рыжими веерами. Рушились стропила, оседали стены, трескались фундаменты, под которыми внезапно просела вышедшая из-под власти защитных чар Земля. Ритор чувствовал Анджея – недавнего врага, но сейчас маг Воздуха готов был принять помощь даже от Прирожденных.
Убийца сам не ведал пределов своей Силы.
Ритор слышал ужасные крики погребенных заживо, плач детей, мольбы о помощи – и ничего не мог сделать. На каждый его удар Убийца отвечал десятком.
Огненные и Воздушные маги с огромным трудом сдерживали натиск селевого потока в самом центре. Если он прорвется – от Ороса не останется вообще ничего. Ну, Анджей, что же ты медлишь, опять запутался в своих зубодробительных чарах?! Почему не пошлешь сейчас к черту всю премудрость, почему просто не остановишь вышедшую из повиновения Землю?
– Учитель!
Асмунд. Уже ранен, по щеке стекает кровь.
