— Нас почуял, — сказала Хента Ильм. Она опять повернулась к Геборию. — Твоя левая рука находится в равновесии. Отатараль уравновешивается иной, незнакомой мне силой. Но если сила того мага в облаках возрастет, отатараль в тебе перевесит и ты тоже потеряешь рассудок.
— Я хочу, чтобы этот маг вообще отстал от нас, — буркнул Геборий. — Пожалуйста, помоги нам.
— Мы обязательно должны уничтожить безумца, — согласилась гадающая на костях. — Потом нужно будет исцелить рану, которую он нанес Пути.
— Все из-за тебя, старик, — язвительно бросила Геборию Фелисина. — Понравился ты тому магу.
— Скажи нам, Хента Ильм, а внутри какого Пути мы находимся? — спросил Кульп.
Продолжая смотреть на Гебория, она ответила:
— Это один из Путей Древних — Куральд Эмурлан.
— Я слышал о Куральде Галене — Пути тистеандиев.
— Куральд Эмурлан — Путь тистедуриев. Ты удивляешь меня, маг. Твой Путь — Меанас Рашан. Он — ветвь этого Пути, доступная смертным. Можно сказать, его дитя.
Кульпа такой ответ явно не обрадовал.
— Твой ответ ничего не объясняет. Меанас Рашан — Путь Тени. Путь Амманаса, Котиллиона и гончих.
— А до Амманаса и Котиллиона были тистедурии, — сказала Хента Ильм.
Логросская колдунья подошла к Геборию.
— Я все-таки дотронусь до тебя.
— Почту за честь, — великодушно согласился старик. Морщинистая ладонь Хенты Ильм легла Геборию на грудь.
Буквально через мгновение логроска отдернула ладонь и обратилась к великану, стоявшему рядом.
— У тебя нет клана, Леган Брид.
— Да, у меня нет клана, — подтвердил тот.
— Маг, не вздумай мне мешать, — предупредила она Кульпа.
— Постой! — окликнул ее Геборий. — Что ты почувствовала во мне?
— Ты отсечен от своего бога, однако он продолжает пользоваться тобой как своим орудием. Иного смысла в твоем существовании я не увидела.
«Как она его!» — подумала Фелисина.
У Гебория медленно опускались плечи, словно из него уходила жизненная сила. Нет, из него уходил смысл жизни. Старик до сих пор за что-то цеплялся, а логросская колдунья показала ему страшную правду. Это было равносильно смертному приговору.
«Что ж, теперь у меня будет чем его уколоть. Не сейчас. Я выберу более удачный момент», — решила Фелисина.
Хента Ильм запрокинула голову и вдруг начала таять в воздухе. Вскоре вместо нее был лишь столб клубящейся пыли. Столб потянулся вверх и исчез в черных тучах.
Где-то совсем близко ударила молния. Уши Фелисины пронзило резкой болью. Она вскрикнула и повалилась на палубу. Остальные чувствовали себя не лучше, за исключением тлан-имаса. Он стоял, безразличный к бушующей стихии. «Силанду» резко качнуло. Пирамида из голов разрушилась. Головы с тяжелым стуком покатились по нижней палубе.
Тлан-имас встрепенулся и выхватил меч.
Прогремел гром, сотрясая все пространство вокруг. Леган Брид сошел на нижнюю палубу. Нагнувшись, он поднял одну из голов, держа ее за длинные черные волосы. Голова принадлежала тистеандийке.
— Она до сих пор жива, — с нескрываемым удивлением проговорил бессмертный воин. — Магия Куральда Эмурлана заперла их души в мертвых телах.
Из облаков донесся негромкий крик. Он был полон отчаяния, которое вдруг сменилось облегчением. Облака понеслись во все стороны, очистив янтарно-желтое небо. Буря исчезла вместе с магом-безумцем.
Фелисина едва успела пригнуться; мимо нее промелькнуло крылатое существо, оставив тяжелый, липкий запах мертвечины. Когда она подняла голову, Хента Ильм вновь стояла на нижней палубе рядом с Леганом Бридом. Оба замерли. Вероятно, они переговаривались мысленно.
— Клобук меня накрой, — прошептал Кульп.
Он стоял позади Фелисины. Она обернулась. Заметно побледневший маг смотрел в небо. На янтарно-желтом пространстве темнело зловещее черное пятно с огненно-красной каймой. Оно было величиной с полную луну. Фелисине почудилось, что опасно даже смотреть на это пятно; его сила вгрызалась ей в тело.
«Совсем как яд мух-кровососок».
Невольно вскрикнув, Фелисина заставила себя оторваться от ужасного зрелища.
Кульп продолжал глядеть в небо. Лицо мага становилось еще бледнее. Губы беззвучно шевелились. Фелисина толкнула его в бок.
— Кульп! Очнись!
Маг не отвечал. Тогда она его ударила. Подскочивший Геслер прикрыл ему глаза ладонью.
— Да оторви ты свои гляделки от этой задницы! — прорычал капрал.
Лицо Кульпа сморщилось в гримасе, затем он облегченно вздохнул и кивнул.
— Убери ладонь, — сказала капралу Фелисина. — Он очнулся.
Теперь маг смотрел на Хенту Ильм.
— Ты про эту рану говорила? — спросил Кульп. У него дрожал голос. — Она разрастается. Я чувствую. Она — как опухоль, которая растет и пожирает здоровое тело.
— Чтобы ее исцелить, нужна чья-то душа, — ответила гадающая на костях.
Леган Брид двинулся на кормовую палубу. Все смотрели, как он тяжело поднимается по ступеням. Поднявшись, тлан-имас встал перед Буяном. Матрос не шевельнулся.
— Значит, моя душа еще на что-то годится, — усмехнулся Буян.
Его улыбка была мимолетной.
— Думаю, одной хватит.
Тлан-имас поднял серый кремневый меч.
— Оставь его, — потребовал Геслер. — Если тебе нужна душа, чтобы залатать рану… возьми мою.
Леган Брид повернулся к нему. Геслер стиснул челюсти и кивнул.
— Твоя не годится, — сказала Хента Ильм.
Леган Брид вновь глядел на Буяна.
— Я — последний в своем клане, — прогрохотал он. — Клану Лешэ Шайн надлежит прекратить свое существование. Этот меч — наша память. Возьми его, смертный. Познай его тяжесть. Камень всегда жаждет крови.
Он передал меч матросу. Буян молча взял оружие. Его лицо побледнело, а жилы на руках напряглись под тяжестью реликвии тлан-имаса.
— Пора, — сказала Хента Ильм.
Леган Брид шагнул назад и превратился в столб пыли. Столб закружился, изгибаясь в разные стороны. Закружился и сам воздух. Потом кружение прекратилось. Легана Брид исчез. Остальные тлан-имасы молча глядели в небо.
Недоверчивый разум Фелисины сомневался: а вдруг все то, что она видит, — не более чем игра воображения? Высоко в небе Леган Брид вновь обрел свои очертания. На фоне черного пятна он казался совсем крошечным. Пятно затянуло его, и тлан-имас исчез в черной бездне. Но края раны вздрогнули, черная бездна всколыхнулась и начала сужаться.
Хента Ильм безотрывно следила за исцелением раны. Наконец колдунья удовлетворенно кивнула и объявила:
— Рана исчезла.
Буян медленно опустил кремневый меч, уперев его острие в палубу. Он был вторым после Гебория, услышавшим приговор своей душе.
