Ознакомительная версия.
Эльф коснулся сплетенных дредов на орочьей голове; Котов вздрогнул и потянулся за рукой.
Мастер Войны молча размазывал докуренную сигарету о бетон. Смотрел в никуда. Эльф продолжал:
— Все кончено. Цемра сгинула. Тебе решать, захочешь ли вернуться в Эалу со мной…
— Я… — нерешительно начал Котов. — Ну… веррнуться? С тобой… в мир, где я… где меня?..
Острый локоть больно саданул его под ребра.
Мастер Войны вскочил, демонстративно выудил из рукава громоздкий черный пистолет и с грохотом забросил в недра своего корабля. Коснулся борта рукой — дверь закрылась.
— Я с тобой, эльф, — выговорил он, подходя ближе к Тайтингилю; красный атлас тянулся по бетонному полу, будто потеки драконьей крови. — Я с тобой. Ты знаешь, Тайтингиль, витязь Нолдорина, сначала я был ошеломлен, я — был — ошеломлен… — Слова исходили из него с видимым напряжением. — Магия. Такое было сложно принять. Такую силу. Но я понял, что темное создание… она… она отправила меня не только в другое место. Но и в другое время. Так что я с тобой. Мне более некуда идти.
Он замолчал и снова закурил. Тайтингиль смотрел, как недрожащие руки высекают огонь, как губы твердо сжимают табачную скрутку, но чувствовал, что подле звездного воителя будто густеет и темнеет воздух. Котяра притих и вертел головой, глядя снизу вверх то на одного, то на другого.
— Другое время? — переспросил эльф. — Что ты имеешь в виду, Мастер Войны империи Йертайан? Твое… прошлое? Твое будущее?
Белые глаза вскинулись, полыхнули.
— Другое время. Другое. Это мое прошлое. В будущем, далеком будущем, там, откуда я пришел, наши миры… эта планета, Земля, ее еще называют Гея, и моя империя Йертайан… они враги. — Он выдохнул последнее слово со струей дыма, и Котик, словно очнувшись, почти испуганно глянул и шепнул нечто вроде: «Я подозревал, подозрревал!»
Ладонь звездного воителя развернулась в предупреждающем жесте; орк отвел глаза. Отчего-то было неуютно. Эльф ждал; лоб прочертила суровая складка.
— Это большая война, Тайтингиль, витязь Нолдорина, она началась давно, и обе наши державы будут терять в ней многое… теряют… я не знаю, как верно сказав это, — протяжно говорил Мастер Войны, меряя шагами недостроенный офис. — Никто не помнит, с чего началось, никто не желает окончания. И я тоже… воюю. Убиваю. Здешних… людей. Вот почему этот язык… сложный язык, непостижимый, немного знаком мне. Это язык лучших пилотов Геи, равных по доблести воинам Йертайан.
Инопланетный воин остановился и вскинул на эльфа бешеные глаза; вертикальные зрачки будто пульсировали в них.
— Матерь моя погибла в бою с ними. Знаешь, какие чувства владели мной, когда я стоял на орбите этой планеты и знал… что могу прямо сейчас, одним выстрелом прекратить все!
— Нет, — сказал эльф. — Я не знаю. У меня никогда не было такого выбора.
— У меня тоже доселе… — выговорил Мастер Войны с какой-то неизбывной грустью. — Но он появился, и я сделал его… Ты знаешь, как тебе вернуться в свой дом, Тайтингиль, витязь Нолдорина. Мне же не вернуться, мне не прожить так много столетий. Сила, которая была способна извергнуть меня из будущего… и возможно, вернуть обратно, ее нет больше. Она поглощена силой более величественной. Ты идешь воевать, но ты также скоро будешь дома, в том доме, который ты изберешь — эту ли складку Эалы — Земли — Геи, твою ли родную… Ты будешь там со своей женщиной. Со своим родом, своей семьей…
Хриплый голос звучал ровно, но Тайтингиль всегда слышал больше, чем было сказано. Смятение, растерянность, какие-то другие, очень юные эмоции всегда показно-хладнокровного или яростно-горячего Мастера Войны пульсировали вокруг инопланетянина.
Белые глаза снова вперились в эльфа.
— Знаешь ли ты, как мне вернуться? Ты — знаешь?
Тайтингиль принял взгляд, как клинок на клинок.
— Нет, — сказал он. — Не знаю. Но мы можем попробовать. Мы вместе.
— Тайтингиль, — подал голос Котик.
— Подожди.
— Я воин, — продолжил Мастер Войны. — Воин из рода воинов, от Черных Линий. Я должен непоколебимо сносить все. И вот что я решил, Тайтингиль, витязь Нолдорина. Оставим будущие войны будущему. Чему быть, тому не миновать, как говорят здесь. В тебе мудрость великого правителя и огромная сила.
Он примолк и перевел взгляд на Котова.
— И ты… я звал тебя бесполезным созданием…
Котов мигнул, готовый растрогаться и всех простить.
— …да ты и есть бесполезное создание, — припечатал Мастер Войны. — В котором заперт славный воин. Орк, ты так назвал его. Вот он нравится мне, Кот-ту. И еще, Тайтингиль…
— Еще ты обещал станцевать на моей свадьбе, — мстительно выговорил Котов. — В белом платье и на каблуках.
Тонкие, словно вычерченные рукой умелого мастера иероглифики брови вдруг нахмурились, Мастер Войны будто оборвал себя.
— Довольно на этом. Довольно объяснений. Я, некогда Мастер Войны империи Йертайан, да сияет вечно ее Белое Солнце, теперь вверяю себя твоей воле, Тайтингиль, витязь Нолдорина. Я желаю защитить этот мир — с тобой.
Эльф смотрел — темная дрожь вокруг инопланетянина понемногу улеглась, растворялась, успокаивалась. И из отчаянной решимости, из сильнейших движений его души кристаллизовались светлые, яркие эмоции… не всецело понятные эльфу, но чистые. Чистые.
Он смотрел.
— Ты поверишь ему? — вдруг раздался хриплый голос дракона. — Ты повериш-шь, светлейш-ший? Посмотри на него — он лж-шет.
Мастер Войны обернулся прыжком, рывком, взметывая рукава — чаша его неожиданного смиренного терпения вскипела и выплеснулась.
— Ящеры! Я знавал таких, как ты. Ваша цивилизация… ваша! Яд галактики! Да, ты знаешь о лжи все, ведь вы сами лживы до последней чешуи! Захлопни пасть и не смей упрекать меня в том, чего нет!
Дракон не слушал — вновь открывшиеся золотые глаза обратились к Тайтингилю.
— Не делай ошибки, светлейш-ший. Чуж-шак желает усыпить твою бдительность. Чуж-шак… — умирающий дракон почти стонал, — он не нравитс-ся мне. Он говорит не вс-се. Он… недоговаривает. Он умалч-щивает. Я ч-щую.
Котов переводил взгляд с одного на другого, с другого на третьего — и не знал, что сказать. После того как обрел в другом мире эльфа — единственного спасенного им в Эале. Своего, по сути, бывшего врага, которого должен был убить. После того как сражался бок о бок с Мастером Войны — и не увидел в нем никакого подвоха. Ну, кроме разве что капитальных неладов с родами русского языка и симпатией к уголовной культуре…
После всего, что произошло.
Лицо Мастера Войны было привычно бесстрастно, лишь горящие ненавистью глаза вонзались в дракона; он уже знал идеальную траекторию смертоносного прыжка, предвкушал ее всем своим тонким, звенящим, как струна, телом.
Ознакомительная версия.
