Прямо за башнями находились форты, с выдвинутыми к воде бастионами. В один из них и направлялась компания, в которую входили Федор, Опора, Ворон, Сунильда и Нина, последняя блистала такой красотой, что на нее непроизвольно оборачивались прохожие.
Задача была проста. Нужно было сбыть вольным шлемам почти весь оставшийся фураж, часть лошадей и огромную бочку коньяку, литров двести. Последнее создавалось особо. Бочку купили и притащили еще позавчера, разобрали, в караване оказались мастера, вычистили от остатков старого вина. Затем собрали, законопатили, поверили, натаскав воды из озера. И последним этапом, Федор, поднапрягшись, сказывалось отсутствие некоторых потоков, превратил всю проверочную жидкость, в уже привычный коньяк. Пробу сняли, и бочка была запечатана с величайшей осторожностью. Несмотря на это, в лагере еще несколько часов стоял терпкий коньячный дух. Теперь у Федора с собой был небольшой, литров на пять, бочонок этого славного напитка.
Форт, в который они направлялись, представлял собой правильную крепость, как уже заметил Федор, стараниями его предков, построенную не по средневековым канонам. А по образцу крепостной архитектуры его мира, соответствующему XVII-XIXв. Вероятнее всего, за образец была взята Петропавловская крепость. С точки зрения фортификации, это было не совсем оправданно, при отсутствии пороха и огнестрельного оружия. Но, подъехав к первому бастиону, он раскрыл рот, пока не проехал сектор обзора. В сторону моря, с бастиона смотрели чугунные пушечные жерла. Это пока не лезло в рамки его представлений о мире, в который он попал.
-- Ворон, а пойди-ка ты сюда, советничек, - начал он очередной допрос. - Ты не скажешь, это я пушки видел, или это архитектурные украшения?
-- Нет, не архитектурные, они правда кидают камни и пули, которые в них заложены. Но только здесь в белоозерье, на остальном Раолинке, они бесполезны. Именно по этому, морские рубежи Волича, считаются неприступными, а с берега его оберегают горы.
Теперь, кое-что становилось понятным.
-- И много у вас еще таких приветов от родственников.
-- Да нет, может еще пара.
-- Пара, ну ну...
За разговором они проехали ворота форта, в которых скучали два караульных, даже не подумавших остановить кавалькаду. Беспечность, удивившая Федора и резко снизившая его мнение, об общей боевой готовности вольных шлемов. Тем не менее, они приехали.
Интендантская служба представляла собой низкое, оштукатуренное, каменное здание, с толстыми стенами, и застекленными окнами, приоткрытыми мощными дубовыми ставнями. Здание было выкрашено поверх штукатурки в желтый цвет, а белыми были оставлены все выдающиеся наружу усиливающие части строения. Только сделано это было очень давно, так давно, что из под выгоревшей краски, здание казалось грязно белым. В целом, это было родной для Федора военщиной, но настолько запущенной, что он все больше разочаровывался в, восхваляемой Неугодой, военной выучке и дисциплине вольных шлемов.
Тем не менее, Опора соскочил с коня, и бодрым шагом направился к, утопленной глубоко в стену и окрашенной в зеленый цвет, тяжелой, арочной двери. Сразу было заметно, что Коваль тут не первый раз. Федор и все остальные его спутники, как было уговорено, остались сидеть в седлах, ожидая дальнейших событий.
Минут через пятнадцать, из двери, пулей вылетел бравый вояка, в неведомом, пока, Федору чине, и обратился к ним:
-- эээ... господина барона с сопровождающими, просят к себе комендант.
Вот тогда все спешились, Ворон прихватил бочонок, и все дружно направились во внутрь здания.
Топая за вестовым, по узкому и прохладному каменному коридору цитадели, Федор понял, что недооценил вольных вояк. Коридор был уставной. Настолько уставной, что на миг пришло ощущение, что сейчас откроется дверь, и их проведут в комнату без окон, где за чистым столом с электрической настольной лампой, с умным видом, будет сидеть майор особист Степан Михайлович Трут.
Но не повезло, не настолько оказался вездесущим майор первого отдела. В комнате, куда они вошли было светло, и уже не так жарко, как на улице. За столом, заваленном бумагами, сидел молодой человек в малиновой форменной тунике интендантской службы. Погоны на его плечах имели по одной пятиконечной звезде, среднего размера, правда, без просветов, вместо них был принят золотой шнур, по краю погона. Как уже успел узнать Федор, ознакомленный с местным табелем о рангах, его звание соответствовало званию малому воеводе, примерно майор. На вид коменданту было лет двадцать пять. Рядом, развалившись довольно вольно, восседал Коваль. Федор даже сначала подумал, что они старые приятели. Но нет, наглость поведения Коваля имела другое объяснение.
После возведения в дворянство, все новоиспеченные, заказали особые рубахи, с откидным клапаном, открывающим плече. Вместо пуговиц клапана, они пришили по просверленной серебряной монете, что как понял Федор, являлось одной из привилегий военного дворянства. Военными дворянами - называли людей, возведенных в дворянство не по праву крови, а за личные заслуги. Такие новоиспеченные дворяне, могли быть и богаты, и опасны. Как сказала Сунильда, пользуясь новоприобретенным языковым багажом, берегов они не видели, признавая только своего суверена. Общается с ними, было весьма сложно. И судя по всему, комендант крепости, в настоящее время, прибывал в затруднительном положении. Он попросту не знал, что ему делать, устроить ссору и вызвать нахала на дуэль, или кликнуть охрану и выкинуть его в зашей.
Федор решил устранить его проблему, а за одно, призвать к порядку своего вассала и друга. Начал он привычным армейским способом:
-- Уважаемый батор, - начал он, воевода был без серебряной пуговицы, значит не дворянин, или дворянин настолько известный, что дополнительно представляется не имеет смысла. А может кровный? Тем почетней, такое звание в таком возрасте, значит сам заслужил, у вольных шлемов на заслуги предков смотрят редко. А вот обращение батор, подходило в таких условиях только к Ковалю.
-- Уважаемый батор совсем из ума выжил, - начал свою отповедь Федор, нехорошо прищурившись. Это кто тебя просил, хамить офицерам крепости. Ты что не видишь, что перед тобой настоящий солдат, посмотри на него внимательно.
Злость внутри Федора начала закипать с новой силой, когда он вспомнил, что на подобные должности, у вольных шлемов, часто назначают отважных бойцов раненных в бою, и не имеющих возможности служить в боевых частях дальше. Судя по тому, что комендант не встал, при появлении у него в кабинете посторонних, да еще дворян. Он либо их просто не уважал, либо был тяжело ранен в ноги. Пенсии по инвалидности здесь не было, но вольные шлемы своих не бросали.
