Джона поцеловала Грэйн в щеку. По-сестрински. Как никогда не целовала своих сводных сестер, как вообще никогда не целовала других женщин. И засмеялась.
— Ну вот, мы уже объяснили богам, как надо все понимать правильно. Теперь нам точно море по колено. И как в таком случае боги допустят, чтобы две такие великие женщины остались в стороне от великих дел? Нет! Мы еще все им покажем. — Леди Янамари решительно пригрозила кулачком кому-то неведомому. — Если даже наш Джэйфф побывал правителем Шанты… Кстати, а ты его видела?
Грэйн мгновенно помрачнела и отрезала:
— Нет. — И, сверкнув глазами, обвиняюще спросила: — Это ты подучила его тогда? Про косы?
— А что косы? — хихикнула Джойана. — Отличные косы. Ничуть не хуже, чем у Вилдайра. Ну да! Я. Каюсь. Но он же хороший. Он так страдал… — она посмотрела на подругу жалобно-жалобно, прикидываясь невинной овечкой.
«И только попробуй сказать, что ты жалеешь о том, что провела в его объятиях несколько часов».
«Вот ты… шуриа! И в самом деле, откуда тебе знать? — поморщилась эрна Кэдвен, ничуть не обманываясь этой невинностью. — Боги, ну разве ж дело в… как там сказал Князь? Слишком близких связях? Это-то как раз меньшая из всех бед!»
— И даже не понимаешь, что натворила… Почитай на досуге наши саги, если попадутся. Узнаешь много интересного, правда. Про косы, — она угрюмо посмотрела в окно. — Мне нельзя было этого делать. Теперь… чем дальше я окажусь от Шанты, тем лучше. Впрочем… он не ролфи, так что, может быть, и ничего… Но на берег я сходить не буду. — Повернувшись к шуриа, она резко сменила тон на легкий и беспечный: — Но ты-то ведь сойдешь?
— Конечно. Мне же надо попрощаться с Шантой.
«Отлично! Вот и способ покончить со всем разом!»
Грэйн залезла в сундучок и достала новенький, свежеподаренный лично Вилдайром Эмрисом пистолет последней системы. Стерла рукавом невидимые пылинки на медной пластинке с гравировкой. «За Верность». Коротко и очень по-ролфийски.
— Попрощайся заодно и с Джэйффом. Я, помнится, обещала ему пистолет за спасение ролфийского офицера? Вот, передай ему. Пусть не думает, что ролфи забывают долги, — и грозно прищурилась, сверкнув зелеными волчьими глазами.
Джона бережно приняла подарок, прижала пистолет к груди и вздохнула. А потом снова поцеловала Грэйн, но уже в другую щеку.
— Ух, какая же ты… ролфи! Ты — самая настоящая хёлаэнайя, вот ты кто.
«Ужели ты думаешь, что сумеешь далеко убежать от Шанты?» — мысленно полюбопытствовала леди Янамари, подразумевая, разумеется, под Шантой Джэйффа Элира.
— Конечно же, я передам подарок. Но… с одним условием.
— Каким еще условием? — с подозрением спросила ролфийка
— Ты будешь отвечать на мои письма. Я уж найду как передать их на Ролэнси.
— Да! Конечно, буду. И, Джойн… — эрна Кэдвен предупреждающе оскалилась: — Этот твой совиный князь… он же будет хорошо о тебе заботиться? Он тебя защитит?
— Защитит. Он такой, — графиня подмигнула лукаво и бесшабашно.
— Пусть уж постарается! — проворчала Грэйн. — А то ведь один раз у меня уже получилось тебя украсть…
Положение спас вестовой. Иначе еще несколько мгновений — и они бы рыдали друг у дружки на плече, меля языком чудовищные девчачьи глупости. И когда бы не вестовой Кейн, то пришлось бы Священному Князю и адмиралу эрн-Сэйлиту любоваться во время торжественного обеда в честь синтафских гостей опухшим носом и красными веками леди Янамари. То-то им бы радости было.
— Его Священная Особа приглашает вас вернуться в капитанский салон, миледи.
Девушки звонко расцеловались в щечки и крепко обнялись:
— Раз уж я такая ролфи, то и попрощаюсь по-ролфийски, — предупредила Грэйн и сказала: — Я помню тебя, Джойана.
Шурианское прощание оказалось вдвое короче:
— Живи, Грэйн.
В Янамари уже отцвели все фруктовые деревья, вся их белокипенная красота растворилась в густой зелени, но кое-где весеннюю эстафету уже приняли сирень и жасмин. Традиционно сиреневые кусты вдоль центральной аллеи, ведущей прямо к парадному крыльцу поместья Янамари-Тай, никогда не подрезали, и они вымахали в настоящие деревья. Уже совсем стемнело, и Джойана, сидя в карете, могла лишь обонять тонкий запах и видеть сиреневых духов — легких и нежных.
«Ты вернулась!» — с облегчением проскрипели чугунные ворота.
«Мы ждали тебя, Джойана», — поддакнули каменные ступеньки.
— Мама!
Рамман, какой-то совсем-совсем взрослый, бережно, но крепко обнял родительницу, прежде чем почтительно приложиться к ее ручке.
— Добрый вечер, милорд.
— Здравствуйте, Рамман.
Мужчины обменялись церемонными поклонами и пожали руки. Как союзники.
В просторном фойе рыдали от радости горничные, лакеи и кухарки, и даже суровый Юкин украдкой вытер платочком уголок глаза. Он, точно полководец, приветствующий Верховного Главнокомандующего, выстроил свое войско по ранжиру, тем самым показывая, что никто не забыл, кто хозяйка Янамари-Тай, что и без ее чуткого руководства все идет своим чередом.
— С возвращением, ваша милость.
Джойана чуть растерянно огляделась: все на месте, знакомые лица вокруг, порядок идеальный. Но все изменилось. Будто на одной из тропинок Шанты она потеряла и заново нашла собственные глаза. И по спине пополз неприятный холодок — она вернулась, чтобы застать последний осколок прошлой жизни и навсегда попрощаться с ней, запомнив этот сверкающий дом, этих добрых людей такими, какие они есть.
— Идгард уже спит, — пояснил Рамман отсутствие среди встречающих домочадцев младшего брата.
Чтобы граф Эск не зыркал вокруг глазищами в поисках ребенка.
В честь приезда чудом спасенной госпожи в столовой был накрыт ужин на троих. Все как полагается — хрусталь, фарфор, серебро и лен.
— О! — только и сказала Джона, встретившись взглядом с сыном.
Молодой хозяин явно повара предупредил, что вкушать его творения будет сам Аластар Эск, и тот уж расстарался на славу: легкий куриный суп, стерлядь в белом вине, фруктовое желе. Нельзя сказать, что леди Янамари успела забыть вкус изысканных блюд или разучилась отличать нож для торта от ножа для сыра. Просто непривычно стало сидеть в собственной прекрасно обставленной столовой и вытирать руки салфетками с личным вензельком.
Странный это был ужин — безмолвный, если не считать вежливых фраз, предписанных этикетом, таинственно-счастливый и какой-то настороженный. Рамман бросал виноватые взгляды на мать, которая то хмурилась, то улыбалась. Аластар просто ел, время от времени отвлекаясь от тарелки, чтобы разглядывать семейные портреты. Он никогда не бывал в Янамари-Тай, никогда не видел дома, где Джона выросла, где жила с Брандом Никэйном, где родились дети… И это — красивый дом, уютный, теплый, дружелюбный, вынужден был признать диллайн. Такой, каким никогда не будет его собственное гнездо.
