Словно и не было… всего того, что только что было. И что это было? И было ли?
— Подозреваю, это единственно верное решение в данных обстоятельствах. Вы — лучшее, что случилось с Шантой за последние триста лет.
Вилдайр кивнул:
— И за это я должен благодарить вас, Джойана. Я не люблю оставаться в долгу. Кроме того, вы действительно мне понравились. Не только как женщина, но и как прекрасный и умный собеседник. Я не люблю, когда убивают красивых женщин, которые мне понравились. А вас убьют. Может быть, не сразу, едва вы пересечете границу Эскизара и Синтафа… хм… центрального Синтафа, но вскоре. Эск не сможет вас защитить, и вы это знаете.
Она промолчала, не спеша возражать. Да и не нашлось бы тут возражений — они оба слишком хорошо знали, что такое Эсмонд-Круг… а также то, что Херевард никогда не отменяет своих приказов.
Князь продолжил, внимательно на нее глядя:
— И даже если Эск наконец-то придушит свою дебелую племенную сычиху, он все равно не сможет на вас жениться. Особенно когда станет императором. Супругу-шуриа и детей-полукровок ему не простят.
А чем кончают цесаревичи-полукровки, Вилдайр прекрасно помнил по себе. Далеко не у всех найдется сотня-другая верных гвардейцев, оседланные кони и взятая с бою рыбачья шхуна, чтоб сбежать, оставив в когтях убийц клочья шкуры. И надежное логово, где можно укрыться, чтоб зализать раны и набраться сил, тоже находится не у всех. То самое логово, которое — и они оба это знали! — может понадобиться графине Алэйе очень скоро.
— А посему… — он подошел к ней и присел на край стола, изо всех сил стараясь, чтоб шуриа не расценила это как угрозу, не заподозрила ловушки. Никаких ловушек, просто честность. — Я предлагаю вам мою защиту, Джойана. Защиту без всяких условий.
«Я в долгу перед тобой, маленькая яблоня. Поверь, я могу позволить себе беречь тебя просто так, не требуя взамен ни покорности, ни благодарности».
Она ответила твердо, отрубила почти по-мужски:
— Сейчас я возвращаюсь в Синтаф, Вилдайр. Там остались мои дети.
— Не сомневаюсь. Но вам понадобится надежное убежище, Джойана, рано или поздно. И когда это случится, не ждите, пока к вам в окно влетит наемник Эсмонд-Круга. Берите детей и приезжайте на мой остров. На любой из моих островов. — Ролфи широко улыбнулся: — Даю вам слово, что не стану закидывать вас на плечо и тащить в мое логово… силой.
Наверное, каждая женщина ждет таких слов от мужчины, и пусть они будут сказаны единожды в сколь угодно долгой жизни. Простых, честных слов, стоящих дороже всего золота и всех святых клятв этого мира и сопредельных миров тоже. Которые в любом переводе означают: «Ты для меня больше, чем желанная плоть, я доверяю тебе, как самому себе, и ты можешь верить мне». Некоторым везет — они дожидаются, им говорят. Не всем. Но некоторым.
— Не стану отрицать такую возможность. Жизнь человеческая полна превратностей, жизнь шуриа — втройне. Я запомню и не забуду.
Вилдайр снова сменил ипостась. В один миг перекинулся мальчишкой, подмигнул лукаво, разве лишь не мурлыкнул:
— Тогда давайте заканчивать эту беседу, моя дорогая, пока князь Эск не впился в мой загривок стальными когтями.
Для того чтоб расслышать уверенный топот Эска по трапу, не нужно было обладать ролфийским слухом. Но все-таки Вилдайр услышал шаги диллайнского князя на несколько мгновений раньше, чем его гостья. И не удержался.
«Мальчишество, самое настоящее мальчишество!» — весело укорил сам себя Священный Князь, с чисто ролфийским коварством прикладываясь к ручке графини точно в тот момент, когда в салон без стука вошли адмирал эрн-Сэйлит и настороженный, исполненный подозрений Эск. Ролфи сам велел Рэйсу эрн-Сэйлиту не стучать, а входить сразу, если понадобится. В конце концов, ничто не возбуждает таких подозрений, как запертые двери, которые не слишком торопятся открывать!
Вилдайр, довольный собственной маленькой княжеской шалостью, покосился на удачливого союзника, не спеша отрывать губы от ароматной кожи шуриа. Эск опасно сверкнул глазами.
«Ну?! — мысленно хихикнул ролфи. — И что? Видал, пер-рнатый друг мой? Дразнюсь я, дразнюсь. Крепче держи свою змейку, Эск, и получше и почаще люби ее, а то опять умыкнут злые ролфи!»
Но ей сказал абсолютно серьезно:
— Надеюсь, вы не забудете моих слов, Джойана.
— Ни в коем случае, — прощебетала Джона и, бросив взгляд на невозмутимого Аластара, решила поддеть любовника: — Кстати, у меня к вам просьба, мой князь. Небольшая и личная.
«Браво, мой златоглазый! «Мой князь» и «личная просьба» заставили тебя навострить ушки. И тебя, зеленоглазый волк, тоже», — возликовала шуриа, наблюдая за реакцией мужчин.
Эск изобразил диллайнскую злую улыбку, а Вилдайр вопросительно поднял бровь. Дескать, излагайте, все исполню.
— Я бы хотела увидеть эрну Кэдвен, если вы не возражаете.
«Расслабьтесь, мои могучие князья. Шучу-шучу!»
— Конечно, — кивнул Священный Князь и негромко приказал адмиралу: — Рэйс. Распорядись.
— Вестовой!
На пороге появился рослый молодой человек с такой выправкой, что оба князя — ролфийский и диллайнский, а также адмирал, — расправили плечи.
— Кейн, сопроводите ее светлость графиню к лейтенанту Кэдвен.
И видят Великие Духи, никогда еще Джона не делала столь изысканного реверанса.
По светло-серой крашеной панели переборки скакали солнечные зайчики. Могучая «Княгиня» еле-еле покачивалась с боку на бок, но, право же, это была не та качка, которую стоило замечать. Покойно, тихо, упорядоченно. И ничто не отвлечет от поставленной цели… особенно если не поднимать глаз от книги из драгоценной адмиральской библиотеки, выпрошенной у сурового Кейна, личного стюарда адмирала эрн-Сэйлита. Не поднимать глаз, прилежно вчитываться в логичные и четкие, как боевые порядки, строки толстенной «Фортификации» — и запретить себе смотреть в сторону берега. Лучше — навсегда. Но, как назло, каюту Грэйн отвели именно по борту, обращенному к пристани форта Сигрейн.
— …Если условия местности не требуют расположения линии батальонных резервов на переднем скате, то ее, при наличии возможностей развития огневой мощи, желательно располагать на обратном скате… располагать на обратном скате… — вслух перечитала Грэйн и нахмурилась на стук в дверь. Не так-то просто разобраться во всех этих оборонных премудростях, и не так много времени есть на то, чтоб восполнить пробелы в образовании. Неучей и тупиц в Военную Академию не берут, даже если они приписаны к «канцелярии» Конри и носят лейтенантские погоны. Каких-то пять или десять лет пролетят очень быстро, и начинать готовиться надо уже сейчас.
