— Что? — вспылил Лорн, стараясь не повышать голоса. — Но почему? Ты же сказал, что…
— Я сказал, что займусь этим вопросом, и именно это я и собираюсь сделать.
— В самом деле? А мне кажется, что ты вообще не занимаешься этим вопросом, а просто тянешь время.
— А мне вот кажется, что ты не знаешь, о чем говоришь. Это тебе не бастион приступом брать. И не главу милиции запугивать.
Лорн удивленно посмотрел на Алана.
Он намекал на Андару? И если да, что именно он знал об этом?
Когда взаимное напряжение немного спало, Алан взглянул Лорну в глаза и терпеливо объяснил:
— Первым делом, чтобы не угодить в ловушку, следовало убедиться, правду ли сказали Ваарду. Потому что, уверяю тебя, в отношении Эстевериса никогда нельзя быть чересчур подозрительным. Я не стал говорить об этом при Ваарде, но, если Эстеверис притащил Наэ в Плавучий дворец, возможно, он поступил так именно потому, что здесь также находимся мы с тобой. Он, безусловно, понимает, что рано или поздно мы узнаем о присутствии Наэ, и ждет, чтобы начать игру, правила которой известны ему одному…
Лорн был вынужден признать, что Алан прав.
— Хорошо, — сказал он. — Прости меня.
— Ты согласен довериться мне?
— Да.
— Эстеверис подтвердил, что Наэ у него. Это первый ход. Партия началась, и играть надо с умом. Без сомнения, она продлится не один день, а то и не одну неделю, но у меня хорошие шансы выйти победителем. Договорились?
— Договорились.
— Я не меньше твоего хочу, чтобы Наэ вернулась на свободу. Но не предпринимай ничего. Позволь действовать мне. Прежде всего, я должен выяснить, чего именно хочет Эстеверис.
Лорн неохотно кивнул.
Знать, что Наэ совсем рядом, и не иметь возможности ничего сделать, чтобы спасти ее, было для него невыносимо. Он чувствовал себя бессильным перед лицом обстоятельств, подоплеки которых не понимал, и это приводило его в бешенство. Прежде он был терпеливым человеком, но теперь в его душе жило ощущение постоянной спешки, подпитываемое гневом. Ему требовалось действовать, действовать все время, стремясь к своим целям и не позволяя никому вставать на его пути.
В тот вечер Алан отдал несколько строгих распоряжений и отправился на ужин к брату в компании вельмож из своего окружения. Он старался вести себя как обычно, но большую часть времени отмалчивался и сидел с отсутствующим видом. Принц волновался, и ему было крайне сложно скрыть это в узком кругу.
— Что с тобой? — спросил его старший брат, склонившись к нему, когда один из гостей запел.
— Ничего.
— Ты чем-то обеспокоен. Твои мысли где-то далеко.
Принцы любили и ценили друг друга, но никогда не были близкими людьми. Десять лет разницы в возрасте, очень непохожие, практически зеркально противоположные характеры — все это разделяло их. Алану иногда казалось, что они — просто знакомые или очень дальние родственники, которых связывает несколько общих воспоминаний и которые с удовольствием встречаются при случае, однако не скучают друг по другу. Поскольку их отношения никогда не были доверительными, Алан поколебался, прежде чем произнести:
— Ты прав. Дело в том, что… Дело в том, что один мой друг, похоже, собирается совершить ошибку.
— Этот друг — Лорн?
— Да.
— Возможно, тебе следует вести себя с ним осторожнее.
— Лорн никогда не сделает ничего, чтобы навредить мне.
— Знаешь, бывают люди, которые, сами того не желая, навлекают несчастье на тех, кто их окружает. Лорн один из них.
Первым желанием Алана было запротестовать, защитить друга. Но он промолчал и задумался над словами Ирдэля. Он знал, что его брат хорошо разбирается в людях. Как и все, кто наделен большим умом и сдержанным нравом, а потому склонен молчать, слушать и наблюдать, Ирдэль давал оценки, которые редко оказывались ошибочными.
Когда песня закончилась, кто-то из гостей произнес тост, и Алану пришлось отвлечься от тягостных мыслей. Он поднял свой бокал и, растянув губы в притворной улыбке, чокнулся с остальными, после чего увидел у двери Одрика, который пытался незаметно привлечь к себе его взгляд.
— Сейчас вернусь, — сказал Алан брату.
Он встал и поспешил подойти к своему слуге.
— Что-то с Лорном? — спросил он.
— Нет, ваше высочество.
Обгоняя Одрика, поспешно переступавшего своими худыми ногами, Алан торопливо шел и не замечал стражников, которые склонялись при его приближении. Последние двое часовых распахнули перед ним двустворчатую дверь, и он вбежал в комнату, освещенную фонарем.
Там его ожидал капитан, командовавший охраной нефа принцев.
— Он пытался проникнуть на борт нефа Лазурной гвардии, — доложил капитан. — С ним пришлось повозиться, но они все же скрутили его. Согласно вашим приказам, доставили его к нам.
Капитан удалился.
Двое стражников стояли по сторонам табурета, на котором сидел Ваард со связанными за спиной руками. Голова его наклонилась вперед, и лица было не видно; он едва заметно покачивался из стороны в сторону. Волосы кузнеца были всклокочены, воротник рубашки и рукав камзола порваны. Рана на лбу продолжала кровоточить.
Алан приблизился и сморщил нос: от Ваарда пахло дешевым вином.
— Я же вам говорил: ничего не делайте.
— Я хочу освободить свою дочь, — произнес кузнец, не поднимая головы.
Алан почувствовал, как его охватывает гнев.
— Старый дурак.
Поворачиваясь к капитану, он добавил:
— Заприте его в карцер. Отыщите рыцаря Лорна и приведите ко мне.
Капитан кивнул:
— Будет исполнено.
Но едва стражники подняли Ваарда с табурета, как вдруг снаружи послышался какой-то громкий хлопок, а затем свист.
Второй раз.
И третий.
Алан устремился на мостик и, подбежав к борту, увидел в небе яркие вспышки.
— Сигнальные ракеты! — воскликнул он.
Капитан, который последовал за ним, указал пальцем на судно, расположенное с другой стороны от нефа королевы.
— Их запустили с нефа Лазурной гвардии, — сказал он.
— Да, — мрачно ответил принц.
В этот миг еще одна ракета упала на палубу неподалеку от них и едва не подожгла навес.
Менее получаса спустя капитан Лазурной гвардии запросил аудиенцию у принца Ирдэля. Весь Плавучий дворец пришел в волнение. Сигнальные ракеты чуть не вызвали всеобщую панику. Кто-то даже решил, что это пираты напали на один из кораблей, но вскоре поползли слухи о чьем-то дерзком побеге из-под носа королевской гвардии.
