«Кисонька спит на тёпленьком… То есть не киса конечно, но клубком свернулась зверушка совсем по-кошачьи. Летучая такая ездовая кошка. Ну, коли есть ездовая кошка, где-то тут и наездники должны быть, и сейчас мы можем им устроить сюрпризик!»
Андреа совершенно забыл, что джип стоит посреди дороги, незаметный только слепому, и что уж что-то, а появление Крутого Асва в такой ситуации сюрпризом будет вряд ли. Он сделал длинный шаг-прыжок и оказался на одном уровне с кормой танка, с «Бирюком» в вытянутых руках, и готовый ко всему.
«То есть почти ко всему…» — поправил Андреа себя, и опустил пушку. В его планах действий на следующую пару секунд совершенно не было предусмотрено то, что он увидел.
На камешке рядом с закопчённой выхлопной трубой танка сидел Киоси — Андреа узнал его всё по той же кожаной-проклёпанной куртке (теперь при взгляде на неё сразу вспоминался Ржавый Город). Голова Киоси была опущена, лицо спрятано в руках, а плечи… Андреа сначала подумал, что это ему чудится, но это было на самом деле — плечи Киоси тряслись, а из-под ладоней доносились всхлипы.
«Стукнуть рукояткой по башке, связать…» — мельком подумал Андреа, и тут же понял, что не будет он этого делать. Не потому что вспомнил безрезультатный поединок на космической станции, а потому что бить по голове плачущего человека…
«Чего это я а? Ерунду какую делаю!» — удивился Андреа себе в глубине души, и всё с таким же чётким осознанием неправильности своих действий просто шагнул вперёд и просто легонько похлопал Киоси по плечу. Тот медленно поднял лицо, и увидев стоящего перед ним Андреа, не стал ни «пружинисто подпрыгивать, разворачиваясь для удара», ни «вздрагивать всем телом от неожиданности», а попросту вытер глаза рукавом куртки, не обратив внимания на то, что заклёпки на нём прочертили несколько параллельных царапин, и несколько раз моргнул своими чуть раскосыми глазами.
— Что случилось? — сочувственно и требовательно, словно у старого друга спросил Андреа, и сам же поразился своему тону.
Киоси промолчал, но видимо присутствие другого человека заставило его взять себя в руки, и новых всхлипов не последовало. Андреа снова подумал, а не глупость ли он сейчас творит, но всё-таки спросил по новой:
— Так что случилось-то, может помогу чем?
— Да чем ты поможешь… крутой. Тут уже не поможет никто.
Киоси отвернулся, Андреа проследил его взгляд, и понял, что он действительно здесь ничем помочь не может.
Рядом со вторым танком стояла Юлька, в том же упрощенно-схематизированном облике, который она приняла, пытаясь разобраться с зависшим в воздухе мечом. Безжизненная и куклоподобная, она в окружении живого мира казалась неестественной и безобразной, безобразней любого страшилища, которое только можно встретить в этих краях. Она стояла почти неподвижно, лишь одна из рук механически и однообразно двигалась: поднимется сантиметров на десять, вдруг снова окажется в исходном положении, и опять всё по-новой.
Киоси вдруг повернулся к Андреа, словно приняв какое-то решение.
— Слушай, парень! — проговорил он быстро и хрипловато. — А ведь ты меня ненавидеть должен, и её тоже?
— Ну… — начал Андреа, не очень понимая к чему это.
— Тогда грохни тут нас, а? Из этой своей штуки! Должно сработать…
Сзади раздалось бесцеремонное:
— Да чего мелочиться! Давай из пушки их размажем, и всех делов. Представляешь, как трогательно: только начали последнее объятие, и тут — фигак! На три секунды раньше срока!
«Вот ведь не сидится ей!» — зло подумал Андреа: оказывается Ану-инэн неслышно пробралась следом, и теперь наблюдала за всей сценой, небрежно прислонившись к броне. Не дожидаясь ответа, она продолжила:
— А ты, Асв, чего менжуешься? Давай, удовлетвори желаньице! Смотри-ка: злейший враг сам в руки идёт!
Андреа подавил острый приступ раздражения, и тихо сказал:
— Ану, красавица, ты бы помолчала, да?
Однако, против всяких ожиданий, Киоси не сорвался, услышав прозвучавшую в словах девушки откровенную издёвку, а даже наоборот, взял себя в руки. Ану-инэн это тоже заметила, и поэтому заговорила теперь уже почти нормальным тоном:
— Ну вот, а то — «молчи, молчи». А теперь — мне кто-нибудь объяснит, что тут за картина маслом? Или мы с Натальиной командой уже лучшие друзья?
— Вроде нет ещё… — осторожно проговорил Андреа, вновь поднимая «Бирюк». Минутный порыв сочувствия чужому горю прошел, и теперь Киоси вновь воспринимался как враг. Вернее один из врагов. Тот тоже почувствовал это, и опустил голову, глядя исподлобья, но страха в этом взгляде не было, а была тоска и обречённость. Так прошла минута, потом пошла вторая, а они всё так же неподвижно стояли. Ситуация, поначалу воспринявшаяся как трагическая, начала казаться Андреа всё более и более дурацкой.
«Интересно, долго ещё мы будем так друг на друга пялиться? Хоть бы эта нахалка чего-нибудь ляпнула!»
Андреа взглянул на Ану-инэн — та всё так же опиралась спиной на танк, и с ехидным интересом ожидала развития событий.
«Значит, опять всё на мне! А потом я же и неправ буду… Ай, ладно, поехали».
Андреа кашлянул, прочищая горло, и наиграно-грозно начал:
— Ты, называющий себя Киоси! Кроме смерти есть много более худшего в этом мире… То есть в этих мирах. Поэтому сейчас ты ответишь мне на несколько вопросов…
Киоси просто посмотрел на него с удивлением, а Ану-инэн с сожалением откомментировала:
— Два балла. Не зачёт нифига.
— А коли ты такая умная, сама и говори с ним! — огрызнулся Андреа.
— Ну и поговорю. Только, яхонтовый мой, шлёпай пока что отсюдова. К джипу например, Голдюшку приголубить, или дозором можешь походить. А то у тебя такта прямо бездна, а человеку хреново.
— Но…
— Будь какое "ною, нас бы тут давно уже раскатали. Так что давай, отправляйся.
Он пожал плечами и отправился — правда не к машине, а ко второму танку, старательно обойдя муляж Юльки.
Никаких "ною и вправду не было — второй танк стоял пустой, точно так же как и первый. Андреа сначала походил вдоль борта, потом осмелел и залез внутрь. Оказалось, что замок пушки снят, несколько блоков бортового вычислительного комплекса вынуты, а провода, ведущие к водительскому пульту выдернуты, и висят бестолковой разноцветной бахромой. Патронные ленты были на месте, но приёмное окно пулемета оказалось безнадёжно сплющенным несколькими ударами кувалды. Словом, танк был наскоро, но с душой, превращён в груду бесполезного и безопасного железа, и единственная польза, которую можно было теперь с него получить, заключалась в возможности наконец-то заправить джип, если конечно солярку из баков танка тоже не слили.
От тех, кто привёл сюда эту некогда грозную боевую машину, осталось мало следов. Андреа припомнил, что именно отсюда вылезала Юлька со своей сумкой, и после двухминутных поисков нашел тюбик с губной помадой. Кроме того к стенке в боевом отделении был прилеплен портрет Наталии, правда не в образе «Величественного Высочества», а судя по подписи, в виде «Кардиналессы всея Благочестивой Конгломерации» — монашеское одеяние, строгий платок на волосах, но почему-то именно из-за этой строгости и скромности глаза у неё на портрете получились преразвратные.
