Лорик кивнул.
— Этого нам хватит на все необходимое. Клянусь, хозяин тут больше обменивает, чем продает. За год он и двух монет не видит.
— Ну, он может получить весь кошелек, если у него найдется что-нибудь вкусное. С самого города Эс ничего сладкого не пробовал.
— Мы должны закончить тут побыстрее и ехать дальше, — напомнил Ярет. Его строгий голос и резкие манеры положили конец болтовне мужчин.
— Ярет, — протестующе воскликнула Эйран.
Он посмотрел на нее строгим взглядом.
— Город Эс — еще не конец нашего пути. — И посмотрел на Мышь, которая ехала с Эйран. — Я хочу побыстрее оказаться в моем доме и с моей дочерью.
«С нашей дочерью», — с грустью поправила Эйран. Она стиснула зубы, удерживаясь от резкого замечания, которое никак не улучшит настроение. — «Наше путешествие, наш дом. Наш ребенок. Но только он больше не наш. О, будь проклято твое фальконерское воспитание, из-за которого ты в самое неподходящее время становишься холодным и эгоистичным! Если бы не это твое поведение, я бы смягчила разочарование, которое ты испытаешь в городе Эс, когда узнаешь, что только жена будет сопровождать тебя в твой дом».
Решительно подавив икоту, она держалась позади, пока Ярет вел переговоры с хозяином магазина. Смотреть было особенно нечего: упряжь для лошадей — и верховых, и рабочих; мешки неразмолотого зерна; сушеные фрукты и овощи; глиняные горшки, слегка потрескавшиеся, покрытые пылью и засиженные мухами — на самой высокой полке. Бочка с соленым мясом издавала такой запах, что у Эйран заболело в животе.
Тем не менее путники не могли быть слишком разборчивыми и привередливыми. Для такой роскоши у них осталось слишком мало продуктов. Ярет быстро отобрал нужные товары, даже взял немного соленого мяса, ту часть, что не испортилась окончательно. Пораженный количеством монет, которые ему предложили, хозяин добавил сладкой соломки в меду — гораздо дешевле, чем обычно. Так он утверждал. Эйран шагнула вперед.
— Да, леди? — услужливо спросил хозяин. — Я могу что-нибудь тебе предложить?
— Мыло! — попросила она. — Пожалуйста. Ик!
Хозяин задумался, нахмурившись.
— А для чего оно?
Эйран поразило, что в мире есть люди, которые не знают, для чего мыло. Даже в Благдене каждая женщина ревниво хранила свой запас мыла. А в замке Эс его было так много, и вода текла при одном прикосновении, и светящиеся шары в коридорах.
— Для мытья!
— О! Стирать одежду и мыть кастрюли. Мы для этого используем мелкий песок. — Лицо хозяина неожиданно прояснилось. — Но у моей жены есть мазь, которую она делает из пенной травы. И каждую луну натирается ею, а потом смывает. Подойдет?
— О да! — облегченно воскликнула Эйран. Если здесь растет пенная трава, ею можно воспользоваться, но останавливаться и искать ее она не хотела — особенно когда Ярет в таком настроении. — А сколько — ик! — это стоит?
Хозяин почесал голову.
— Ну, не знаю. Наверно, нельзя продавать то, что ты можешь нарвать сама. Вот что я тебе скажу. Я принесу тебе мыла и отдам в благодарность за хорошую сделку.
— Спасибо.
— Все? — нетерпеливо спросил Ярет. — Больше ничего не нужно?
Даже если бы у хозяина было множество украшений, в кошельке, оставшемся от Кернона, совсем не было денег. Да и потеряла она его давно. Наверно, его просто украли, когда Псы вели их в темницу.
— Да. Я готова.
— Хорошо. Мы пойдем. — Он повернулся и вышел. Остальные мужчины и все девочки потянулись за ним.
Хозяин вернулся и слышал этот разговор.
— Этот парень со строгим лицом твой муж?
— Да.
— Ну, могу только пожелать тебе удачи. — И он отдал ей кожаный мешочек с густой жидкостью.
— У меня вопрос.
— Если смогу, отвечу.
— Мы переночевали в… гм… очень странном доме…
Лицо хозяина осветилось пониманием.
— Ах да! Это дом старого ученого Остбора. Сам Остбор давно умер. С ним жила его помощница. После его смерти пожила немного и уехала. Не помню, как ее звали. Никто туда сейчас не ходит. Говорят, в доме живут привидения.
— Вовсе нет. Это замечательный дом. Просто надо, чтобы кто-то в нем жил, чтобы его любили и заботились о нем.
— Может быть, — с сомнением произнес хозяин. — Но это должен быть кто-то не из наших. Местные не посмеют.
— Жаль. Дом удивительный и полон сюрпризов.
Хозяин порылся в нише за занавеской и достал мешок, как будто наполненный шариками.
— Для девочек, — предложил он. — Засахаренные орехи. Не давай им только помногу. Ты хорошая женщина, с добрым сердцем.
— Спасибо, — заулыбалась Эйран. — Спасибо за щедрость!
Она взяла сладости, вышла из магазинчика и спрятала бесценный мешочек с мазью из пенной травы в седельную сумку. Потом села на лошадь. И не могла дождаться вечера, когда раздавала детям орехи за то, что они позволили как следует вымыть себе лица. Ведь вскоре им предстоит возвращение в город Эс.
3
Хранительница словно не пошевелилась с того последнего свидания с Яретом и Эйран. Они снова в маленькой комнате, и тот же огонь в очаге, тот же свет проходит в единственное окно. Но на этот раз в комнате больше народу. С ними их дочь и остальные пять девочек. Четверо спутников оставили их при въезде в замок и вернулись в казарму; Эйран их не хватало; они помогали ей справляться с мрачным настроением Ярета. И своим собственным, кстати, была вынуждена признать она.
И вот Ярет стоит, прямой и высокий, по-фальконерски гордый.
— Я пообещал вернуть тебе твоих маленьких волшебниц, если они еще живы. Вот они.
— А я пообещала тебе нашу бесконечную благодарность. — Хранительница перевела взгляд с Ярета на Эйран, и женщине показалось, что на строгих губах волшебницы появилась легкая улыбка.
— Тогда наше дело закончено. — Ярет повернулся к Эйран и Мыши. — Идемте. Мы возвращаемся домой.
Мышь сделала шаг вперед. Ее детское лицо было полно решимости, и сердце Эйран дрогнуло: в этот момент девочка так напоминала отца.
— Нет, папа, — решительно произнесла Мышь. — Мой дом теперь здесь.
Эйран едва не бросилась к Ярету, чтобы предотвратить взрыв гнева или хотя бы принять его на себя. Но, к ее изумлению, Ярет опустил голову, и плечи его повисли, словно под немыслимой тяжестью.
— Этого я и боялся, — устало признался он. Впервые в жизни Эйран услышала в его голосе ноту поражения. Он посмотрел на хранительницу. Сделал заметное усилие, и плечи его снова распрямились. — Ты победила. Не знаю как, но ты победила. Ты отобрала у меня дочь. Пусть победа принесет тебе радость. — Он повернулся и вышел из комнаты.
