Ознакомительная версия.
— Эй, человеки! — махнул прутом жрец, — Ваша точно не будет вкусных крысок? — Не дождавшись ответа, он впился своими зубками в одну из тушек и довольно заурчал.
Невозмутимый маг сжал губы, а вор побледнел и отложил в сторону ложку. Но хуже зрелища обедавшего гоблина был просто невообразимо аппетитный аромат жареного мяса и пряностей, разлившийся вокруг. Хитрец, конь Мэта, подошел к ушастому проводнику и ткнул его мордой в плечо. Тот обернулся, посмотрел на скакуна и протянул ему жареную ькрысу. Хрум-скакун обнюхал ее и целиком отправил в пасть. Айвена едва не вывернуло.
Кое-как пообедав, они двинулись дальше.
…Ближе к вечеру начал капать небольшой дождик, и настроение у путников окончательно упало. Капли шлепали по земле, копыта коней чавкали, животы протестующе бурчали — в общем, веселого было мало.
Несколько раз они останавливались, и гоблин, указывая на множество звериных следов, обещал поймать кого-нибудь вкусного. Он натягивал в этом месте что-то вроде силков из нитей судьбы, и друзья устраивали засаду. Прождав около часа, лежа брюхом на мокрой земле, Мэт с Айвеном начинали ругаться, а гоблин лишь разводил руками: видать, не судьба. И они ехали дальше. После третьего такого привала юноша начал спрашивать у Хныги, съедобны ли гоблины, а геомант предлагал ему переодеться в черную рясу, потому что жрец Змея кормил их лучше, чем жрец Слепой Паучихи.
Чем ближе был вечер, тем больше они поглядывали по сторонам, вспоминая предсказание Хныги. Но к произошедшему они оказались совершенно не готовы…
— Эй, смотри, кто это там? — указал куда-то в сторону вор.
— Хм. Какая-то тварь, наверное, — привстал на стременах геомант.
— Выглядит как… как ребенок?!
— Наверное, маскируется. Самые опасные твари в Мурлоке выглядят самыми безобидными.
— Ага. Десятилетний малыш, сидящий в одиночестве посреди Мурлокских Топей, выглядит очень безобидным, — согласился юноша. — Эй, Хныга, не знаешь, что за зверь?
— Хныга знает. Это человеческий детеныш.
— Ты думаешь, что это действительно ребенок?
— Хныга так и сказать.
Когда путники приблизились, мальчик встал и вытянул вперед руки, открытыми ладонями вверх.
— Что он делает? — повернулся Айвен к геоманту.
— Похоже, демонстрирует нам, что безоружен. Хныга, что говорят твои нити?
Гоблин согнул крючком указательный палец и зацепил им что-то невидимое. Потянул. И тут же с воплем упал на дно колыбели. Ребенок нахмурился, став вдруг необычайно серьезным, и погрозил пальцем.
— Ты думаешь то же, что и я? — едва слышно прошептал вор.
— Я геомант, и мыслей читать не умею, — так же тихо отозвался Мэт.
— Или это не совсем обычный ребенок, или здесь есть кто-то еще.
— Здесь таких малышей два десятка. И какой-то сильный гипнот их прикрывает. Похоже, придется драться.
— С детьми? Предлагаешь убивать детей?! — забывшись, повысил голос юноша.
Все это время мальчик молча смотрел на них. Когда он подал голос, то говорил с трудом, тщательно и медленно проговаривая слова, словно разговаривал крайне редко:
— Дяденьки. Вы должны идти со мной.
— Надо же, какой серьезный. Хочешь конфетку? — Айвен сунул руку в карман. Никакой конфеты там не было, зато была руна Огненного Шара, которую вор и вытащил.
Малыш посмотрел на "угощение" и задумался, ковыряясь в носу. Из подвешенной к седлу Мэта люльки раздался стон пришедшего в себя Хныги.
— Бей-убивай детенышей! Это неправильные человеки! — отчаянно выкрикнул он.
И началось…
Мальчишка зажмурился, но на его лбу открылся еще один, третий глаз. Он пристально уставился Айвену в глаза и тот понял, что тело перестало ему повиноваться.
Трое путников вдруг увидели до сих пор скрытое: они были окружены десятком таких же детей, у каждого из которых во лбу горел третий глаз.
Правая рука Хныги оказалась опутана серебристыми нитями паутины, и гоблин, сжав ее в кулаке, дернул получившийся клубок на себя. Сразу трое "ребятишек" упали на землю, схватившись за грудь. Еще один оступился и нога его провалилась по колено под землю. Тут же рядом вылезли щупальца-стебли и начали опутывать свою жертву.
Геомант заметил, что юноша обмяк в седле. Он вытащил из сумки небесно-голубой камень и точным броском отправил его прямо в лоб вору. Это привело того в чувство.
— Ненавижу детей! — закричал Айвен и вскинул руку.
Печать издала пронзительный свист, и из нее вырвались три розовых луча. Каждый из них устремился к своей цели, точно в голову. Двое нападавших рухнули замертво, а третий с криком схватился за лицо.
Дети просто стояли и смотрели на убивающих их людей. Молча. Зрелище это было жутким и завораживающим. Завораживающим настолько, что каждое следующее действие давалось путникам все труднее и труднее, руки наливались свинцом, а веки закрывались сами собою.
— Они пытаются нас усыпить! — догадался Мэт.
Геомант выхватил светоносный жезл и выпустил луч прямо в глаз стоящему перед ним ребенку. На место упавшего тут же встал другой, и пальцы мага разжались. Он почти физически чувствовал, как незримые пальцы ощупывают его ментальную защиту, и было их очень много — слишком много. Похоже, именно его "детишки" сочли самым опасным. Разочаровывать их не хотелось, и поэтому чародей остатки своей воли потратил на то, чтобы с помощью телекинеза — руки его уже не слушались — вытащить и швырнуть в них руну Огненного Шара.
Вспышка пламени ослепила всех и раскидала стоящих рядом мальчишек. Однако, зацепило всего троих, и Мэт с ужасом понял, что продержится от силы минуту.
Остальным было не легче. Перед гоблином висело в воздухе несколько нитей, и он по очереди дергал их своими длинными ногтями, словно играя на каком-то музыкальном инструменте. Иногда "струны" от этого рвались, и со стороны нападающих слышался жалобный вскрик. Однако движения рук Хныги становились все медленнее и неувереннее, и струны рвались все реже и реже.
Лучи отнимали у частично восстановившегося Айвена слишком много сил, и потому пришлось от них отказаться. Юноша перешел на классические столь любимые магами Огоньки — небольшие огненные шарики размером с орех, которые один за другим слетали с его пальцев и устремлялись к врагу. Серьезного вреда они причинить не могли, но Огоньков было много — достаточно, чтобы не дать малолетним гипнотизерам сосредоточиться.
Слева от Каббра раздался стон, и Мэт бесформенной массой рухнул на землю. Хныга еще держался, но пальцы его уже почти не шевелились, и лишь глаза бешено вращались, оставаясь самой подвижной частью тела.
Ознакомительная версия.
