– Итак, все оказалось заблуждением. Это вызывает более чем беспокойство... – наконец тихо промолвил Мастер-Маг. – Значит, рассказы об этом были намеренно искажены. Теперь нельзя больше доверять даже собственным летописям.
– Кому это было так выгодно? – спросил Гарретт, не отворачиваясь от меня.
– Я этого не знаю... – Абсалом снова посмотрел мне в глаза. – Ты заколдовал Книгу Праха и никто после твоей смерти не смог бы ей воспользоваться. Тогда никому не положено знать о ритуале, освобождающим Силу Змеи. Я сам никогда не мог бы точно описать его, хотя в летописях должны содержаться самые подробные детали... Впрочем, теперь достоверность наших книг – весьма относительное понятие.
Я все еще боролся за самообладание, но все же нашел в себе силы согласно кивнуть.
– Мог ли кто-нибудь записать все иначе? Например, кто-то из Магов – соучастников этих событий? – спросил вор.
– Я сам... – с трудом пробормотал я, потирая разламывающиеся от боли виски. Оба замолчали, вопросительно глядя на меня. – Я вспоминаю себя делающим записи... свою полную одержимость... Думаю, что переработал материал Книги в мельчайших деталях не менее трех раз и сделал бесчисленное множество заметок и эскизов. Если башня не сгорела дотла...
И тут же мне стало ясно – здание пережило века и по сей день еще стоит в центре Города. Азаран оказался ее последним жильцом и это, конечно, не было случайностью. Но если огонь не проник в библиотеку, то какова судьба моих заметок? Кто их забрал? Моему внутреннему взору предстал знакомый облик.
– Аристайдес, – медленно произнес я.
– Страж склепа? И что с ним не так? – приподнял бровь Мастер-Маг.
– Он единственный находился в комнате в момент моей смерти. Он должен был знать, что я не выкрикивал никакого проклятья... Так зачем тогда он должен охранять мой склеп?..
Абсалом сидел словно громом пораженный. Я посмотрел в глаза Гарретта, по-прежнему с серьезным лицом сидящего передо мной, и тихо сказал:
– Только он один мог породить эту ложь. Поблизости никого не было, когда... когда он убил меня. – В этот момент я всеми силами старался прогнать мертвящие воспоминания.
Мой спутник глубоко вздохнул, поднимаясь.
– А его останки пропали.
Первый Маг встал со стула, направляясь ко мне:
– Тебе немного получше?
Я молча кивнул – не имело смысла пытаться обмануть его. Он ненадолго положил ладонь на мою руку и внутренняя боль начала исчезать, словно от действия бальзама. Недоверие исчезло из взгляда Мага.
– Он изменил правила ритуала. Но почему? – спросил Гарретт. – Животные-жертвы не так сильно бросались бы в глаза.
– Но это нисколько не поможет ему достичь намеченной цели. – ответил Абсалом.
– И эта цель?..
Мастер-Маг помолчал, затем произнес:
– Человеческие жертвы нельзя сравнивать с животными. Лишь немногие звери несут в себе ту же спиритуальную мощь, что с рождения заложена в самых худших представителях людского рода. Такова наша природа, хотя лишь немногие это знают и чувствуют. Поэтому он стремится создать особо сильную связь с созвездием, принося столь значимые жертвы. Хотя преимущества такого выбора известны всем в нашем Ордене, однако за его использование любой Маг будет немедленно приговорен к смерти.
Гарретт не выглядел особо убежденным, поэтому он продолжал:
– Запрет на подобные вещи существовал в моем Ордене уже многие столетия назад, задолго до того, как язычники разучились приносить в жертву Обманщику плененных врагов и до того, как законы Города начали считать убийство крепостных преступлением! Многие возможности нельзя исчерпать и мы принадлежим к тем, кто сознательно установил моральные нормы и строго конролирует их соблюдение!
Вора слегка позабавила эта вспышка гнева, однако потом он все же спросил:
– Выбор жертв – дело случая? Или он действует целеноправленно?
Я пытался припомнить черты характера Аристайдеса. Он был тщеславен, жаден до власти и ненавидел меня за талантливость. Но если вдуматься, то я не мог понять, зачем он развернул этот крестовый поход. Он приложил все усилия, стремясь убрать меня со своего пути. Я же со своей стороны по большому счету никогда не был для него и других реальной угрозой, даже никогда не пытался причинить никому вреда и использовал свою новую силу лишь когда на меня напали. Идея о спасении семьи превратилась в настоящую одержимость, но и только. Он прекрасно знал об этом. Для чего же тогда понадобилось мешать? Спустя еще какое-то время я бы сам сдался, убедившись в тщетности своих трудов и сведя счеты с жизнью, даже без участия Аристайдеса. Так в чем же была причина?
– Книга могла бы пролить свет на эту историю, – сказал Абсалом Гарретту и я прислушался. Книга. Возможно, Аристайдес никогда не преследовал провозглашаемые им праведные цели. Быть может, все его тайные мысли были сосредоточены на Книге – и на власти, которую она помогала обрести. Для него, вероятно, стало шоком, когда он держал ее в руках и не мог прочесть ни слова. Это вызвало у меня злорадную гримасу. Успокоившись, он, видимо, понял, что мои записи пригодились бы ему теперь больше чем Книга. А из них он узнал, что возможность получить Силу созвездия выпадает лишь раз в восемьсот лет и что подходящий момент уже упущен. Ирония этой ситуации развеселила меня. Но теперь все начало приобретать смысл. Маг связал свою судьбу со склепом, чтобы помешать своему возвращению в Вечном Круговороте жизни, и теперь наконец-то приблизился к преследуемой им цели. Начиная серию убийств, он был уверен, что его возможные противники будут подозревать в этом меня, а не его, и таким образом направят свои поиски по ложному пути.
– Тим?
Я даже не заметил, что оба озабоченно смотрели на меня.
– Он никогда не хотел того, за что так рьяно боролся. Он не был благородным человеком и скрывал свои корыстные замыслы, сам жаждал обладать Силой Змеи и Книгой. И когда наконец заполучил ее и не смог прочесть, то обратился к моим заметкам. Но ему не суждено было обрести мощь: ведь созвездие уже снова удалялось от нас. Поэтому Аристайдес выдумал историю о проклятии и полностью доверявшие ему собратья по Ордену сохранили его тогдашнюю ипостась. Так что теперь он может творить то, с чем опоздал в прошлый раз. А подозрение сразу пало на меня, хотя карты судьбы сильно перемешались из-за моей смерти и я до сих пор ни о чем не помнил.
– Значит, от полной власти над Змей его отделяет только одна жертва. – Лоб Абсалома избороздили морщины. – Но злоупотребление такой Силой повлечет за собой ужасные последствия.
– Можете немного прояснить, как она действует? – Гарретт нетерпеливо прислонился к спинке стула.
