- Ты... Вот почему ты откладываешь всё на последний момент? - Она сердито топнула ногой и вспыхнула. - Мне мало... Я хочу больше. Намного больше. А ты... если бы ты всегда вел себя, как сейчас, то я уже давно получила бы всего тебя. И отдала бы тебе всю себя.
- Ну извини, - хриплым голосом прошептал Егор. - Я тоже не думал, что больше всего на свете мне захочется быть с девушкой, которая ругается, постоянно меня бьет и каждую ночь превращается в волосатое чудовище.
- Гад, - очаровательно улыбнулась Камия. Став серьезной, она погрустнела. - Обязательно вернись. Ты единственный в мире человек, с которым я могу быть вместе.
- Знаешь, я даже рад тому, что ты оборотень, - признался Егор. - Ведь ты никогда не сможешь уйти от меня.
Поднявшись на цыпочки, Камия поцеловала Егора и отпрыгнула назад, едва он попытался обхватить ее.
- Вернись, - пятясь назад, шмыгнув носом, попросила она. - Настоящего героя должна ждать настоящая награда.
Развернувшись, Камия побежала к дожидающимися ее в следующем зале князьям.
- Я вернусь! Обещаю! - крикнул вдогонку Егор, поднял оружие и, расправив плечи, направился ко входу в тронный зал.
Брезгливо покосившись на лужу крови, он схватился за ручку двери, потянул ее на себя и, задержав дыхание, скользя в крови, вошел в тронный зал. От увиденного внутри зрелища его решимость мгновенно испарилась, а к горлу подступил тугой ком отвращения.
Бойня... иначе не сказать. Тронный зал буквально утопал в крови. Она была везде и всюду - на стенах, на белых колонах, на стоявшем в отдалении троне. Но больше всего ее было на полу. Толстым слоем еще не успевшая подсохнуть кровь покрывала весь зал, в ней плавало оружие, куски одежды и плоти. Но, что странно, больше в зале никого и ничего не было. Лишь позади трона в воздухе висела круглой формы дыра в пространстве, сквозь которую были видны серые камни пола с пробивающейся между ними травкой и стволы деревьев поодаль.
Сверху перед лицом упала капля крови. Егор задрал голову и чуть не рухнул. Трудно было поверить, что хладнокровный маг, жестко контролирующий свои мысли и желания, когда-либо утратит власть над самим собой, однако доказательств его вспышки ярости висело более чем достаточно. Но как же сильно нужно было ненавидеть этих знатных первородных, чтобы сотворить с ними такое? Как же сильно он был привязан к матери и какую же невообразимую боль он должен был испытать от ее утраты, чтобы так... нет, не расправиться, а казнить столько народа? И это точно была казнь. Расчетливая, до безумия жестокая месть. Выражения посмертного ужаса, застывшие на опухших, посиневших лицах повешенных наместников не оставляло в этом никаких сомнений...
Прикрыв рот ладонью, стараясь не глядеть вверх, Егор побежал к открытому для него проходу, стремясь как можно быстрее покинуть жуткое место. Страх гнал его вперед, и он, не раздумывая, прыгнул в дыру в пространстве, и та мгновенно схлопнулась.
Во вновь повисшей в тронном зале гробовой тишине сверху упала капля крови. Она разбилась о лужу с оглушительным в тиши звуком "кап", и всё опять стихло.
ГЛАВА 46
Место, избранное первородным для последнего сражения, показалось странным. Теплое, тихое, даже безмятежное, оно больше подходило для успокаивающего душу отдыха, чем для схватки, в которой должна была решиться судьба целого мира. Разве что висящее над верхушками деревьев солнце было довольно необычным - вместо желто-красного, серое и тусклое. Контуры всего в его свете выглядели расплывчатыми, нечеткими, как в сумраке.
Глянув по сторонам, Егор без труда догадался, куда попал. Под ногами - обугленные до черноты камни первого этажа разрушенного поместья, стены которого по кусочкам валялись в высокой, по колено, траве. Из щелей в полу пучками торчала зелень. Пятачок из камней некогда окружало идеально ровное поле садового участка, но оно давно заросло молодыми деревьями и буйными кустарниками. За стволами вдали мелькали серые камни огораживавшей участок стены, за ними высились кроны дикого леса, окружающего поместье дедушки Нидзы, которое должны были унаследовать его дочь, а затем и его внук.
Однако знатный мужчина пренебрег чувствами девушки и, выбирая между любовью к дочери и своей гордостью аристократа, он выбрал гордость, и теперь его поместье лежало в руинах, а весь мир стоял на грани страшной войны. Знал ли мужчина, выгоняя прочь свою дочь и подсылая к ее возлюбленному убийцу, к чему приведет его выбор и насколько далеко в своей мести зайдет его внук? Вряд ли. А если бы знал, наплевал бы на столь отвратную и мерзкую гордость? Гордость, которая заставила его прогнать и причинить боль родному человеку? Возможно. Но, скорее всего, нет. Скорее всего, знатный мужчина собственноручно убил бы девушку, презревшую ради любви к человеку традиции давно усопших предков и отказавшуюся от столь важного для него слова гордость. Слова, которое не значит почти ничего.
- Быстро ты, - прозвучал за спиной тихий голос Нидзы.
Стиснув ружье, Егор обернулся. В десяти шагах от него, закинув ногу на ногу, первородный сидел в глубоком новеньком кресле перед единственной устоявшей, но наполовину обрушившейся стеной здания, вертя в руках склянку, в которой позвякивал кусочек серого металла размером с горошину. На нем и его одежде из бинтов и штанов не было заметно ни капли крови, однако его облик несколько изменился - красивое, мужественное лицо осунулось, взгляд живых глаз потух. Он выглядел уставшим и опустошенным.
Трость Нидзы была прислонена к ручке кресла, позади него словно с неба падал столб света, очерчивая на камнях идеально правильный круг.
- А где остальные? - безжизненным голосом спросил первородный.
- Ты хотел, чтобы я пришел один.
- И ты правда пришел один? - проявил некоторый интерес Нидза и, начав оживать и снова напоминать самого себя - сильного, безжалостного и непреклонного мага, - состроил кислую мину. - Я что, зря старался, погружая это место в ложное пространство?
- Зачем? - ляпнул Егор, чувствуя, как по спине пробежали мурашки - первородный опять упредил действия своих врагов и его ловушка оказалась хитрее и сложнее, чем можно было ждать.
- Как зачем? - притворно удивился Нидза. - Чтобы никто не сбежал и чтобы я мог разом избавиться от всех вас. И чтобы никто не смог прийти тебе на помощь, если ты вдруг окажешься настолько туп, что явишься ко мне без своих дружков и этого болвана Рикиши. Хотя... мне уже давно стоило привыкнуть к твоим выходкам. Я бы мог догадаться, что из двух вариантов действия ты обязательно выберешь самый идиотский. Ты что, совсем меня не боишься?
- Боюсь. Очень боюсь, - признался Егор. - И всегда буду бояться. Это нормально. Только я больше никогда не позволю страхам и сомнениям управлять моей жизнью. Это глупо.
