Призрак вздохнул.
— Чтобы продать, Младшинг, чтобы продать. Я отомстил за своих людей, но мне было тридцать шесть лет, и никто не сделал еще меня богатым.
— Ты хотел продать меня королю Амброзу?
— Я хотел получить за свою работу достойную награду. Толстяк порой бывает скуп как пень.
— Значит, вот откуда он знал, что я жив! Что же пошло не так? Он не пошел на покупку?
— Он сложный человек, Амброз. Он напустил на меня свою Темную Палату, и я едва успел убрать свою задницу из Шивиаля. Инквизиторы дышали мне в затылок. — Видение снова приблизилось к Оводу. — Если бы он поймал меня, он узнал бы, где я тебя спрятал, а тогда игре пришел бы конец.
— Что собирался он делать со мной, если бы получил меня?
Йорик пожал плечами.
— Ему виднее. Я предлагал ему одного здорового ателинга без единой прикрепленной к нему струны.
— Он не пошел на сделку, так что ты вернулся сюда и попытался провернуть ее с моим дядей?
— Ты сообразительный парень, Младшинг, сообразительный парень.
— А что случилось тогда? Сколько заплатил бы он за меня?
Призрак поднял взгляд и принюхался.
— Рассвет близится? Сколько ты еще сможешь поддерживать заклятие?
— Отвечай на мой вопрос!
— Ничего не случилось. Все вообще перестало случаться.
Радгар уже кричал, и голос его срывался от возбуждения.
— Сюневульф перехитрил и тебя! Не очень-то у тебя получается вымогать деньги у королей, не так ли, Йорик? Он поймал тебя и заставил сказать, где я, но в одном он отличался от Амброза: он не мог дотянуться до меня в Айронхолле. Поэтому он просто ждал, зная, что рано или поздно я появлюсь сам. А тебя он убил. Он повесил твой меч на стену!
— Что? Мою «Прихоть»! — Призрак откинул голову и завыл, протяжно, пронзительно. Квиснолль зарокотал в ответ. Скуля и причитая, Йорик метнулся к мечу и потянул его обеими руками, но его сотканная из тумана фигура так и не смогла выдернуть сталь из земли. Меч не шелохнулся. — Позор! Позор! Забери «Прихоть» домой! Отнеси его в Зал! Не оставляй его здесь. Скажи им, что Йорик пасет свиней, если хочешь, только не оставляй мой бедный меч здесь в одиночестве.
И тут Овод вдруг понял, что до ужаса знакомого было в этом бородатом видении.
— Радгар! Он не умер! Он фралль!
Тварь в октаграмме упала на колени рядом с мечом, гладя его, целуя его, шепча ему что-то.
— Возможно такое? — выкрикнул Радгар. Заклинатель, где бы он ни стоял, не ответил. Но почему это должно быть невозможно?
— Фралль? — простонал призрак, с плачем обнимая свой меч. — Найди его, Младшинг! Найди и убей его.
Пасет свиней? Где-то на этом острове Фюрсиг нагой Клинок дрожал в принадлежащем королю поле, пася свиней? Овод стиснул зубы. Как наслаждался, должно быть, этим Сюневульф!
— Отвечай на мои вопросы! — кричал Радгар. — Зачем ты открыл полученные послом инструкции?
Йорик продолжал гладить и целовать свой меч, но отвечал достаточно ясно.
— Убить короля нелегко, Младшинг, — если ты хочешь остаться в живых, чтобы хвастаться этим. Мне нужно было застать Эйледа одного. Вот я и сдружился с тобой, чтобы ты это устроил. Ты все сделал как надо, но он был слишком хитер… привел с собой воинов. Ну и пусть. Я заключил сделку с твоим дядей, а после этого на договор было уже плевать. Славная пенсия Сюневульфу, и можно забыть, что там написано в бумагах. Амброз доволен, Сюневульф доволен. Я доволен. Все, что мне было нужно, — это месть, и я получил ее и без твоей помощи.
— Пенсия? Трон? Что еще получил Сюневульф? Ты сказал, что дал ему… дал ему мою мать! Как?
— Питье, Младшинг. Дай его женщине, и она засыпает. Потом можешь наслаждаться ею. Да и потом она твоя.
Радгар застонал.
— Значит, это Амброз поручил тебе все это? — спросил Овод. — Амброз?
Йорик вздохнул — словно ветер прошелестел в деревьях.
— Слишком поздно, брат! Уже рассвет. Новый день… — Шепот угасал. — Удачи тебе, Младшинг…
Никакого света больше не пробивалось сквозь туман и деревья. В октаграмме было пусто, если не считать меча, да и не было никогда. Даже Хильфвер исчез. Где-то недалеко свистел и булькал пар.
Овод дрожал, как в лихорадке.
— Он ведь мертв, да? Фралля нельзя превратить обратно в человека?
— Нет. Он мертв. Каким бы ни был мерзавцем.
Овод подошел и выдернул меч из земли. Он сделал это без труда, хотя рука его дрожала.
— Я заберу его и когда-нибудь отошлю обратно в Старкмур. По крайней мере этим я ему обязан.
— Не торопись, — возразил Радгар. — Хороший меч мне пригодится еще до заката этого дня.
Убить короля нелегко…
Почти весь путь из Веаргахлейва Радгар провел в полубессознательном состоянии. Он хотел найти Хильфвера и убедить сумасшедшего старика в том, что кратер очень скоро сделается его могилой, — похоже, маньяк, это отлично знал и сам того желал. Овод запретил поиски и едва не силой заставил Радгара оставить виту выбранной им самим судьбе.
Призрак сказал, что наступает рассвет, но увидеть это в окутанном туманом кратере было невозможно. Пар, горячая вода, ядовитые газы били отовсюду. Тропы исчезали в лужах булькающей грязи, озера разливались и затопили большую часть леса, так что все, что помнил Радгар о дорогах из Веаргахлейва, оказалось бесполезным. Несколько раз он терял сознание от ядовитых испарений и наверняка остался бы умирать на месте, если бы Овод не вытаскивал его из этих мест — где на плечах, где волоком. Ясное дело, это действовали его Узы, но сверхчеловеческая выносливость не могла длиться до бесконечности. В отсутствие света или ориентиров он находил направление только по неутомимому рычанию Квиснолля. Чтобы найти туннель, им нужно было идти прямо от вершины. Впрочем, не вершина представляла теперь собой главную угрозу. Древний кратер Веаргахлейв сам пробуждался к жизни у них под ногами, истекая парами, сотрясаясь, наполняя воздух серным запахом.
Почему это ранило так сильно? Он ведь давно уже догадался, кто убил его отца, и должен только радоваться тому, что его подозрения подтвердились. Со времени убийства Эйледа миновало почти шесть лет; это был кошмар давно уже ушедшего мира. Маленький сирота, на долю которого выпало столько страданий, тоже ушел в прошлое — испытания и несколько лет в Айронхолле превратили его в совершенно другого человека, энергичного юношу, способного выжить в этом мире, пробавляясь, если потребуется, мастерством мечника. Он давно уже не мальчик — так почему же ему так больно?
Идти по туннелю оказалось еще тяжелее, чем прежде, — путь оказался еще сильнее загроможден камням. Овод нашел-таки дорогу и благополучно вывел их наружу, хотя камни сыпались с потолка уже непрерывно. И без того наполовину обезумевшие, лошади отчаянно забились при виде двух грязных окровавленных чудищ, но Оводу удалось успокоить их настолько, чтобы ехать. На Бельстеде сквозь пелену пепла пробивалось хоть немного дневного света, но дышать все равно было почти невозможно. Время от времени к пеплу, поднятому ветром, добавлялся свежий, горячий и смертоносный. Радгар послушно исполнял команды своего Клинка, почти не замечая того, где они находятся.
