Встреча монархов была воистину экспромтом. По общему согласию председательствовал на ней Бельгарат. Гарион выразил согласие выступать от имени королевы Поренн, Дарник – от имени короля Фулраха, Релг защищал интересы Страны улгов и Марадора. Мандореллен представлял, разумеется, Арендию, Хеттар представительствовал от имени отца, Сади – от имени королевы Салмиссры, а Натель призван был выражать волю всех туллов, хотя и подавал голос крайне редко. Но ни один из присутствующих не выразил желания выступить от имени Дросты-Лек-Тана из Гар-ог-Надрака...
С самого начала, к глубочайшему неудовольствию Вэрена, присутствующие условились исключить из повестки дня вопросы торговли и сразу же перейти к сути.
На второй день переговоров Гарион устало откинулся на спинку кресла, вполуха слушая переговоры Шелка с Закетом по поводу мирного договора между Маллореей и Хтол-Мургосом. Гарион печально вздохнул. Всего каких-нибудь пару дней назад все они были не только свидетелями, но и участниками величайшего события в истории вселенной – и вот теперь, сидя за столом, ковыряются в зауряднейшей международной политике! И все же он вполне отдавал себе отчет, что народы куда более волнует то, что произойдет за этим самым столом, нежели то, что случилось на рифе Корим. По крайней мере, какое-то время именно так и будет...
Но вот наконец удалось достичь Дал-Периворских договоренностей. Разумеется, все соглашения были предварительными и изобиловали общими фразами. Положения договора конечно же подлежали ратификации – их обязаны были подписать отсутствующие на встрече монархи. В ходе переговоров сторонами двигала более добрая воля, нежели соображения взаимной выгоды, как это обычно бывает на подобных переговорах. И все же Гарион понимал, что это последняя надежда человечества. Бельдин в качестве секретаря обдумывал формулировки. Решено было скрепить документ печатью короля Ольдорина, в чьих владениях соглашения и были достигнуты.
Церемонию подписания документа обставили в высшей степени торжественно – ведь мимбрийцы доки по части торжественных церемоний.
Следующий день был омрачен печалью расставаний. Закет, Цирадис, Эрионд, Атеска и Брадор отбывали в Мал-Зэт, а остальным предстоял длинный путь домой на борту «Морской птицы». Гарион долго проговорил напоследок с Закетом. Они договорились постоянно переписываться, а когда будут позволять государственные дела, и навещать друг друга. Обмениваться письмами будет легко – это знали оба, но вот относительно визитов подобной уверенности не было ни у одного из них.
Потом Гарион вместе с семейством пошел проститься с Эриондом. Гарион сам проводил юного и пока еще никому не известного бога к причалу, где его поджидал корабль Атески.
– Мы с тобой прошли вместе долгий путь, Эрионд, – сказал он.
– Да, – согласился Эрионд.
– Тебе еще очень многое предстоит сделать.
– Возможно, даже больше, чем ты можешь себе вообразить, Гарион.
– Ты готов?
– Да, Гарион, я готов.
– Хорошо. Если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь – только позови и я явлюсь к тебе, где бы ты ни был.
– Я буду иметь это в виду.
– И не закопайся в делах – не то твой конь разжиреет в праздности.
Эрионд улыбнулся.
– Этого не опасайся. Моему коню и мне еще достанет забот.
– Удачи тебе, Эрионд.
– И тебе, Гарион.
Они пожали друг другу руки, и Эрионд направился к сходням.
А Гарион, вздохнув, пошел туда, где поджидала его «Морская птица». Потом все немного постояли на причале, провожая взглядами отплывающий от острова корабль Атески. Они видели, как он плавно обогнул корабль Грелдика, напоминающий нетерпеливого пса, не чающего, когда хозяин спустит его с поводка.
Но вот и матросы Бэрака подняли якоря, а гребцы вывели массивное судно из гавани. Затем подняли паруса, и «Морская птица» устремилась к дому.
Погода стояла ясная и солнечная, и попутный ветер, наполнявший паруса «Морской птицы», нес ее на северо-запад, вслед за латаным-перелатаным военным кораблем Грелдика. По настоянию Унрака оба судна сделали краткую остановку в Мишрак-ак-Тулле, чтобы высадить Нателя.
Дни стояли долгие, настоянные солнечным теплом и ароматом морской свежести. Гарион с друзьями почти все время проводили под навесом на палубе. Рассказ о сражении на рифе Корим был долгим, к тому же те, кому не довелось стать свидетелями случившегося, требовали самых мельчайших подробностей. Они постоянно перебивали рассказчиков вопросами, уводя в сторону от основных событий, но повествование, хотя и бессвязное, тем не менее неуклонно близилось к концу. Непосвященным слушателям многие эпизоды показались бы совершенно фантастическими, однако Бэрак и его друзья всему безоговорочно верили. Они довольно много времени провели в обществе Бельгарата, Польгары и Гариона, чтобы понять – для этих людей нет ничего невозможного. Единственное исключение из правила являл собою император Вэрен, относившийся ко всему скептически, но Гарион подозревал, что причиной тому был философский склад ума императора, а вовсе не природная недоверчивость.
Перед тем как высадить Нателя в родном порту, Унрак дал юному монарху множество советов. Основной же состоял в следующем: королю туллов следовало собраться с духом и вырваться из-под материнской опеки. Однако когда Унрак глядел вслед удаляющемуся Нателю, на лице его не отразилось и тени оптимизма.
Затем «Морская птица» взяла курс на юг, все еще следуя за кораблем Грелдика. Они плыли вдоль пустынных каменистых берегов Рэк-Госку, что в северовосточном Хтол-Мургосе.
– Правда, позор? – сказал Бэрак Гариону, указывая на судно Грелдика. – Эта посудина чудом держится на плаву.
– Грелдик не щадит корабля, – согласился Гарион. – Я не раз с ним плавал.
– У этого типа никакого уважения к морю! – презрительно бросил Бэрак. – К тому же он слишком много пьет.
Гарион моргнул.
– Прости, что ты сказал?
– Признаюсь, что я пропускаю кружечку-другую эля время от времени, но Грелдик-то хлещет вовсю прямо в море! Это отвратительно, Гарион. Я бы назвал это даже кощунством.
– Ты знаешь о море много больше моего, – признал Гарион превосходство собеседника.
Корабль Грелдика и «Морская птица» миновали узкий пролив между островом Веркат и южным побережьем Хагги и Горута. Так как в южных широтах лето было в самом разгаре, погода и не думала портиться, и они шли на всех парусах. Когда они миновали опасные скалы у оконечности полуострова Урга, на палубу явился Шелк.
– Вы двое, похоже, тут поселились, – сказал он Бэраку и Гариону.
– Люблю стоять на палубе, когда видна земля, – ответил Гарион. – Кажется, что вот-вот куда-то пристанешь. А что поделывает Польгара?
