***
Наступил тихий и пахучий весенний вечер. От Великой реки доносился запах сырости; шумел пушистыми метёлками тростник. Согбенная годами маленькая женщина, с седыми космами и тёмным морщинистым лицом, сидела на пороге своей лачуги, терпеливо ожидая, когда закипит в котле ячменная похлёбка. От костра, разведённого посредине двора, неподалёку от обгорелого ствола тамариска, поднимался голубоватый дымок.
Баштум подпирала рукой голову и с задумчивым видом смотрела на пляшущие языки пламени. Маленькая седовласая женщина думала о самых обыденных вещах — о будущем урожае, о последних сплетнях односельчанок, о погоде — и её незаметно охватывала дремота. Сквозь сонные туманы, наплывавшие волнами, мелькали лица тех, чей земной путь уже прервался. Горестно качал головой Сим, сокрушаясь о долгах Залилуму… Залилум грозно шевелил широкими бровями, сросшимися у переносицы… Хазанну Техиб с задумчивым видом поглаживал седую бороду, перевитую разноцветными нитями… Печально улыбалась Ану-син и как будто звала к себе…
Ану-син… Она растаяла как дым, и никто не мог сказать, что сталось с нею. Может быть, она вышла замуж за какого-то знатного вельможу (иначе откуда бы у неё появилось столько серебряных сиклей, которые её посланец привозил Баштум в начале каждого нового года?)… А может, и сама стала важной и почтенной госпожой, бэллит…
При воспоминании об Ану-син сердце маленькой женщины сжалось, заныло от тоски.
Неожиданно она услышала какой-то удивительный звук — лёгкий плеск крыльев, словно над её головой кружила птица… Баштум прислушалась, и сердце её радостно забилось, точно в предвкушении долгожданной встречи. И вот наконец перед глазами возникла какая-то тень, и родной голос, голос, который было невозможно забыть, произнёс:
— Баштум, я здесь, я дочь твоя… Ану-син. Видишь ли ты меня?
— Вижу тебя, Ану-син, — с тихой радостью ответила маленькая женщина. — Я вижу тебя, моя голубка! И ещё — будто свет над твоей головой. Но скажи, если я вижу твоё этемму, значит, моему сердцу пришло время скорбеть о тебе, а глазам — оплакивать тебя?
— Перст бога Энлиля в Книге судеб начертал мне пребывать меж двух миров, подобно звезде, которая сияет между небом и землёй. Я прожила великую судьбу, а моему имени предстоит остаться в вечности. Это имя — Шаммурамат. Но я знаю, что те, кто был со мной в начале моего славного пути, те, чьи судьбы пересеклись с моей до того, как на мою голову возложили корону царицы, — все они будут помнить меня как Ану-син. Это имя роднит меня и с небесной владычицей Анунит — богиней Иштар, и с ануннаками — божественными духами, среди которых я обрела вечное существование. Отныне я звезда Иштар, ярко сияющая среди звёзд, звезда Иштар, чьё имя — моя госпожа!..
После этих слов тень, явившаяся взору Баштум, постепенно рассеялась, растворилась в воздухе, исчезла в вечерних сумерках. Но маленькая женщина не печалилась: ведь теперь она знала, что, когда наступит ночь и на небе появятся звёзды, она снова увидит Ану-син, свою голубку: «Шаммурамат»…
Конец
