Я смотрела в хитрые глазки Сишара, врала ему что-то невразумительное и мечтала о том, чтобы где-нибудь укрыться до его отъезда. Но Хозяин приказал мне улыбаться проклятому южанину. И я улыбалась. Даже после того, как одного из слуг Сишара по его приказу запороли насмерть на бешевском дворе.
За всю свою жизнь я никого не ненавидела так сильно, как южанина Сишара. Разве что потом, через четыре круга – убийцу Унди Мышатника. Но убийцу Мышатника я не видела в лицо. А наглая рожа Сишара попадалась мне на глаза постоянно.
На пятый или на седьмой день Беш потерял терпение. Обстановка накалилась до невозможности. Сишар и его люди разгуливали повсюду, задирая наших мелкими издевками. Когда я подвернулась под руку Хозяину, он меня чуть не побил. Я только гораздо позже узнала, что южанин сказал Бешу – отдай девчонку и можешь считать, что мы договорились. И Душегуб как раз решал, что ему дороже: очень выгодная, но сиюминутная сделка или оборотень, который может основательно пригодиться в будущем – но может ведь и не пригодиться…
А на следующем красном пересвете я очнулась на руках непривычно трезвого и бледного Унди, одежда которого была залита кровью. Кровью карсы. Моей кровью.
Единственное, что я помнила из прошедшего синего дня – и это было первое и последнее воспоминание о синем дне за всю мою предыдущую жизнь – это искаженное яростью лицо Сишара и острие ножа, летящее мне в глаз. В последний миг я увернулась, кинжал взрезал мне кожу над глазом и пробил висок. Боль стерла все.
Когда я пришла в себя на руках Унди, у меня на виске не было ни раны, ни шрама. Гладкая кожа. Осталось только воспоминание. И привычка в задумчивости или в тревоге проводить пальцем над бровью.
Сколько я потом ни упрашивала Мышатника, он отказался говорить со мной о том, что же произошло тогда, меарским днем. Сишар, весь изодранный когтями карсы, быстро убрался из Айетота. Кажется, Беш даже сумел обратить происшедшее себе на пользу. А я по сей день не знаю, что заставило Тури-зверя броситься на южанина.
Может быть, именно поэтому мне всегда так сильно хотелось обрести память синих дней. Соединить половинки своей раздвоенной души. Понять, кто я все-таки – зверь или человек?
Путь в У-Наринну изменил меня. Моя душа обрела цельность. Больше нет Тури-карсы и Тури-человека, есть просто «я». И я не мучаюсь вопросом, зверь я или человек, потому что я – мадхет. Единое, сильное и могучее существо. Я только начинаю осознавать себя, только начинаю набирать мощь. Я еще не вполне владею собой по синим дням. И моя память о прошлых днях Меара пока обрывочна. Но скоро я вспомню все.
Да, Корняга, есть вещи, которые не забываются. И которые нельзя забывать – пусть даже воспоминание приносит боль. Которые нужно помнить, если хочешь быть самим собой.
Когда Четтан перевалил зенит, и у меня появилась надежда, что скоро жара станет спадать, я заметила впереди нечто странное. В одном месте горячий воздух над равниной колыхался как-то иначе. Силуэты гор на заднем плане то совсем расплывались, то становились вполне отчетливыми.
Когда мы подъехали поближе, я дала Ветру знак остановиться и спешилась. Одинец подбежал ко мне, замер рядом и недоуменно фыркнул. Я вполне разделяла его недоумение.
Мы стояли на краю огромной ямы. Раскаленное марево клубилось над ней, мешая разглядеть противоположный край. Стенки ямы были наклонными, и постепенно сужались, образуя конус. Однако в самом центре вместо углубления был небольшой округлый выступ. То есть это он по сравнению с размерами ямы казался небольшим, а на самом деле мы с вулхом и жеребцом вполне разместились бы на нем, несмотря на скругленные бока.
– Что это еще за хреновина? – спросила я непонятно у кого.
Одинец промолчал. Ветер тоже. Даже Корняга, висящий у меня за плечом, не отозвался.
Наверное, надо было возвращаться в седло и двигаться дальше в объезд ямы. Но мне не давала покоя глупая мысль: почему чувство пути привело меня прямиком сюда? Случайно это или не случайно? И что мне делать, если не случайно? Лезть в яму? Как-то не хочется.
Я вдруг поняла, что ощущаю присутствие магии. Древней. Могучей. Дремлющей именно там, в яме. Т-темное небо! Будить ее или не будить? Вот ведь вопрос… Если это очередная веха, то, разумеется, будить. Хоть и я не знаю, как. А если это никакая не веха, а очередная неприятность на наши многострадальные головы? Или ловушка, подстроенная этим, как его, Седраксом?
А-а, пропали оно все пропадом! Так можно до скончания времен раздумывать. Я схватила первый попавшийся камень, размахнулась и швырнула в каменный – а, может, земляной – бугор на дне ямы. И, разумеется, не промахнулась.
Камень отскочил от поверхности выступа как-то странно, как будто эта поверхность была не жесткой, а упругой. В следующий миг земля затряслась у нас под ногами. Со стенок ямы посыпались вниз новые камни.
Я ухватилась за Ветра, но у жеребца у самого ноги разъезжались. Земля ходила ходуном. А круглый выступ стал расти вверх. Я смотрела на выдвигающуюся из земли колонну, выпучив глаза и отвесив челюсть – так что при каждом очередном толчке рисковала прикусить язык. То, что стремительно перло из ямы кверху, вызывало исключительно непристойные мысли. Форма этого… э-э… предмета была вполне однозначной. А вот размеры… Д-добрая динна!
Упругий столб все рос и рос, будто желая проткнуть собой небеса. Но, выдвинувшись на высоту вчерашнего гигантского дерева, он чуточку помедлил и стал заваливаться на бок. Очередной толчок сбил меня с ног, и я полетела кувырком, при этом действительно прикусив язык. От боли у меня на глазах выступили слезы. Пока я протирала глаза, огромная колонна успела согнуться до земли.
Длинное тело, содрогаясь, все лезло и лезло наружу. Теперь оно начало свиваться в кольца, укладываясь вокруг ямы. И я наконец поняла, что представлял собой округлый выступ, в который я так самонадеянно бросила камнем. Вовсе не то, что мне показалось сначала.
Это была задница.
Потому что, как известно любому ребенку, у земляных червей нет головы, есть только две задницы. А это был именно земляной червь. Только неописуемой величины. Тьма! Я не поверила бы ни демону, ни хорингу, ни чародею, если бы они попытались меня уверить, что я увижу задницу таких размеров. И, если честно, я предпочла бы ее не видеть.
Нет, шутки шутками, а разбуженное мной существо внушало истинный трепет.
Если бы я знала, что именно спит в этой яме, у меня бы не хватило духа его будить. Даже в полной уверенности, что это необходимо. Как полезно иногда быть невеждой!
Надо полагать, это все-таки оказалась следующая веха. Потому что вокруг творилось нечто ужасное. Не иначе как я растревожила стихию земли. Все тряслось и рушилось. Невидимая магическая буря бушевала под нами. От краев ямы побежали трещины.
