— Сделаешь что? — потребовал Громф. — Ты хочешь расчистить ту залу и освободить Предвечного?
Кэтти-бри не моргала.
— Ты забыла про Невервинтер?
Она снова не ответила.
— Ты не понимаешь силу этого существа.
— Но я понимаю.
— Ты хочешь его выпустить!
— Под контролем…
— Ты не сможешь контролировать подобное чудовище, дура!
Кэтти-бри усмехнулась.
— Идем, — позвала она.
Озадаченный Громф с любопытством уставился на женщину.
— Я позволю тебе прочесть мои мысли, — пояснила она. — Ведь тебе было так хорошо в них. Я покажу тебе.
Долгое время Громф не двигался. Затем, сузив янтарные глаза, он погрузился в открытый разум Кэтти-бри.
Она провела архимага через свое кольцо, чтобы поговорить с Предвечным, чтобы увидеть то, что видела она. Историю, начиная с древних времен, когда вулкан действовал через корни и камень Острова Сабли. Он плавил известняк, превращая тот во что-то мощное, что-то волшебное, выталкивая его из земли и заставляя расти. Сжимая, выпихивая, толкая его все дальше и дальше. Пузыри превращались в дыры. Дыры становились ветвями. Камень все продолжал и продолжал расти, вытекая из земли.
Спустя долгое время, Кэтти-бри прервала связь, развеяв образы и резко выпихивая Громфа из своей головы. Затем женщина снова посмотрела на него.
Архимаг облизнул губы. Он пытался казаться невозмутимым. Но, судя по ухмылке Кэтти-бри, у него ничего не вышло.
Уже второй раз за несколько часов Громф стал свидетелем чего-то за пределами собственного понимания, чего-то одновременно ужасающего и манящего.
Он возвратил ей усмешку.
А что еще он мог сделать?
Она была права. Несмотря на всю опасность, на шанс полной катастрофы, которой может обернуться перестройка башни, она права.
— Мы не можем оставить его, — сказал Артемис Энтрери, оказываясь в туннелях за пределами Мензоберранзана. Он шел с Далией и Джарлакслом. И со всем их имуществом.
Джарлаксл расхохотался.
— Мы не можем пойти и вернуть его!
— Он хотел умереть за нас.
— Возможно, он уже умер, — пожал плечами наемник. — Ты хочешь сделать его труд напрасным и позволить убить и нас? Или просто не понимаешь пределов милости матроны матери?
Энтрери сплюнул на землю и отвернулся, но быстро выпрямился, заметив приближение двух темных эльфов.
Джарлаксл тоже увидел их и не был удивлен появлением Ивоннель так, как и видом её спутника.
— Этого не может быть, — сказал он.
— Так используй свою магию, — ответила Ивоннель. — У тебя в распоряжении маска. Есть ли еще предмет, способный обмануть умного Джарлаксла?
Брелин Дженквей вышел вперед и поклонился.
— Спасибо за то, что попытался закончить мои злоключения, — сказал он.
— Ты был драуком, — сказал Джарлаксл. Он смотрел мимо друга, на Ивоннель. — Ты не мог снять проклятие.
— Конечно, мог, — ответила она. — Или я могла. Сомневаюсь, что другие найдут в себе мужество попробовать.
— Но Ллос…
— Она празднует смерть Демогоргона, — сказала Ивоннель. — Она меня простит.
— Почему? — подозрительно спросил Энтрери.
Ивоннель посмотрела на него и даже склонила свою милую головку, чтобы разглядеть Энтрери лучше, а затем рассмеялась и отмахнулась. Жестом она приказала Джарлакслу пойти за ней и двинулась туда, откуда появилась.
— Я сделала это для тебя, — сказала она наемнику, когда он догнал её. — Жест доброй воли в ожидании того, что ты послужишь моей цели.
— И эта цель…?
— Со временем мы увидим.
— Он умер? — серьезнее спросил Джарлаксл.
— Нет, конечно.
Джарлаксл вплотную приблизился к странной молодой дроу.
— Ты завидуешь ему, — осмелился сказать он.
Ивоннель фыркнула.
— Именно так! — настаивал Джарлаксл. — Ты завидуешь ему. Потому что он уверен, что есть нечто большее, лучшие ангелы и более важные причины. И потому он так легко находит награды, сокровища, подобные тем, что мы с тобой видели, в своей моральной чистоте и личной чести.
— Я завидую ему? — издевалась Ивоннель. — А что насчет Джарлаксла?
Наемник принял задумчивый вид, обдумывая свой ответ, прежде чем наконец кивнуть.
— Сколько раз я мог убить Дзирта ради личной выгоды? — задал он риторический вопрос, сопровождая его беспомощным смешком. — И все же он жив. И мне кажется, я буду защищать этого бездомного бродягу ценой своей собственной жизни.
— Почему? — искренне спросила Ивоннель. — Почему ты, и почему этот жалкий Энтрери?
— Быть может потому, что в тайне мы все хотим верить в то, во что верит он, — сказал Джарлаксл. Подождав, пока Ивоннель взглянет ему в глаза, он добавил: — Ты не смогла сломать его. Ты не сможешь сломать его.
А она выглядит раздраженной, подумал наемник.
Женщина отмахнулась.
— Иди, — бросила она. — Помни, что я вернула тебе твои игрушки. Помни, что я позволила тебе уйти.
— Уверяю тебя, все будет забыто, если ты убьешь Дзирта До’Урдена, — предупредил Джарлаксл.
Ивоннель нахмурилась и жестом отправила его прочь.
Спустя десять дней Громф и Бениаго стояли у развалин старой Главной Башни.
— Джарлаксл вернется завтра, — сообщил Бениаго архимагу. — Кэтти-бри вошла в южные ворота.
Громф посмотрел на маскирующегося под человека дроу.
— Она скоро будет тут.
Громф повернулся к развалинам.
— Ты мог бы избавиться от неё, — предложил Бениаго, и Громф изогнул бровь в ответ на это удивительное замечание. — Джарлаксл не одобрит, но кто ему скажет? — спросил Верховный Капитан, когда Громф снова посмотрел на него.
Разумеется, архимаг не был зол. Слова Бениаго отлично вписывались в порядки и традиции дроу, царившие даже в Бреган Д’Эрт. Но Громф лишь усмехнулся и покачал головой.
— Возвращайся в свою башню, Верховный Капитан, — сказал он, насмехаясь над глупым титулом Бениаго. — Дай мастерам поработать.
Когда Бениаго убрался прочь, Громф заметил Кэтти-бри. Женщина верхом на единороге въехала на мост, ведущий к Охранному Острову.
Наблюдая за ней и, наконец, понимая правду об этой женщине, Громф вынужден был признать, что в первый раз завидует простому воину.
Она подъехала к нему на Андахаре. Выскользнув из седла, она остановилась прямо перед Громфом.
— Могу я помочь Вам, Леди? — спросил он, не глядя на неё.
— Я прощаю тебя, — сказала женщина, удивляя мага.
— Что?
— Я прощаю тебя, — повторила она. — За твои телепатические вторжения. Теперь я поняла, что ты никогда даже не был в моих мыслях. И что это была лишь идея, помещенная в мою голову для того, чтобы я её нашла.
