Вывод был таким неожиданным, что она охнула, оступилась и едва не растянулась на ровном месте.
— Почему тебе все плохо?
— Мир застыл, — ответил он невесело.
— Как застыл? — вскричала она. — Разуй глаза! Все кипит!
— Бег на месте, — сказал он.
— Какой бег! Жизнь идет!
— Тебе кажется, — обронил он безучастно. — Жизнь остановилась. Даже не знаю… Я бы перетопил всех, а на развод оставил бы пару семей людей трудолюбивых и не помышляющих о поисках сокровищ…
Она сказала злобно:
— Не дал бог свинье рог! А то бы всех перебодала.
— Перебодал бы, — согласился Олег. — Но на племя все-таки оставил бы горстку… Ладно, не отставай.
Она торопливо семенила за ним, он двигался уверенно, движения скупые, но четкие, ни одного лишнего, а через зал шел так, словно уже десятки раз исходил его вдоль и поперек. Или бродил по таким же, только в других местах.
В дальней стене широкий проход, настолько широкий, что стены как бы и нет вовсе, только пугающая тьма. Олег там остановился, в задумчивости покрутил головой.
Барвинок приблизилась, сердце трепыхнулось жалко, широкие ступени, едва освещенные здесь, уходят вниз в зловещую темноту. Оттуда донеслись некие звуки, она в страхе прислушивалась, пока не сообразила, что это не то шуршит у нее в ушах, не то скребется что-то в груди.
— Вниз, — сказал Олег, — это не вверх. Пойдем.
— Как глубокомысленно, — прошептала она, но сама не ощутила язвительности, слишком уж страшно. — Я могу взять факел… и пойти впереди.
— Размечталась, — сказал Олег.
Он начал неторопливо спускаться, она поворчала погромче, чтобы он заметил ее недовольство, но чувствовала дикую радость, что можно идти сзади.
Хоть и с факелом в руке, но постоянно спотыкалась, оступалась, оставляя Олега в темноте, однако он не орал на нее, что с неохотой поставила сперва в заслугу, потом заподозрила, что он, как сова или летучая мышь, и без факела ориентируется в этой кромешной тьме, сразу же ощутила жгучее возмущение такой грубой мужской несправедливостью.
Он внезапно остановился, она едва успела отвести факел в сторону, чтоб не ткнуть им в его широкую спину, вместо этого уперлась лбом.
— Тихо, — сказал он напряженно. — Там кто-то за колонной.
Она прошептала:
— Где?.. Я и колонн не вижу!
— За третьей справа, — пояснил он тихо.
Она изо всех сил таращилась в темноту, а Олег шагнул вперед и тоже растворился в черноте. Она торопливо метнулась следом, под ногами затрещали черепки, она съежилась, теперь они обнаружены, но фигура Олега двигается вперед тем же ровным осторожным шагом. Трепещущий свет факела наконец вырвал из темноты толстую и удивительно не тронутую временем колонну, вся ярко-синяя, то ли камень такой, то ли облицована плитками, дальше еще одна, а по бокам тоже…
Весь свод, поняла она устрашенно, покоится на этих толстых подпорках и все еще не просел, словно там наверху единая плита без малейших трещинок.
Олег замедлил шаг, теперь и она увидела выступающее из-за колонны плечо и локоть. Олег приблизился неслышно, она видела, как он обошел и встал лицом к лицу с незнакомцем. Его лицо оставалось таким же суровым и угрюмым, губы не двигались, только зеленые глаза странно мерцают в свете факела.
Человек не двигался, она тихонько подошла ближе, охнула и закусила губу. Из груди незнакомца торчит на длину локтя заостренный кол. Голова повисла на грудь, Барвинок отводила взгляд, страшась увидеть перекошенное лицо.
Олег буркнул:
— Не боись. Это было давно.
— Не все ли равно? — огрызнулась она. — Мертвец и есть мертвец.
— Я думал, — проронил он, — боятся только свежих мертвяков. Пойдем, там что-то интереснее.
Она все косилась на несчастного искателя сокровищ, а он прошел мимо, тут же забыв о нем. Она торопливо двинулась следом, волхв на этот раз шагает медленно, осторожно, словно каждая плита под ногами вот-вот провалится и он готов отпрыгнуть вовремя. В пугающей тишине шаги звучат так громко и гулко, что у нее всякий раз дергается в ушах. Эхо от шагов носится по залу и бьется о стены, а возвращается усиленное, искаженное и еще более страшное.
Она вскрикнула, еще не поняв, что случилось, а с потолка, как ей показалось, прямо перед ними тяжело соскочил огромный уродливый человек, непомерно толстый, как она решила в первый момент, но он распрямился, и она с ужасом поняла, что это чудовище вдвое выше волхва, вчетверо шире, а руки его толще, чем стволы дерева.
Олег не двигался, то ли парализованный ужасом, то ли просто оцепенел, застигнутый врасплох. Великан, огромный и чудовищно уродливый, словно его небрежно собрали из разных кусков, взревел жутким грохочущим голосом:
— Так вот ты, оказывается, каков?..
Олег ответил, к изумлению Барвинок, недрогнувшим голосом:
— А ты ждал другого?
— Мне сказали, — проревел великан, — ты втрое больше меня, ха-ха!..
Олег ответил мирно:
— Я и есть больше. Не втрое, а впятеро. Так что мой совет, отойди. Я не связываюсь с мелочью…
Великан радостно взревел:
— Даже так? А если я связаться с тобой восхочу? Все равно погнушаешься?
— Нет, — ответил Олег. — Понимаешь, я уже встречал таких.
— Таких, как я, не встречал!
Олег сказал еще печальнее:
— И все именно так говорили. Даже утверждали… Было бы смешно, но я не смешливый, мне грустно.
Великан захохотал.
— Мне говорили, что у тебя странное чувство юмора… Га-га-га!.. Но сейчас тебе будет не до смеха.
— Погоди, — сказал волхв, — есть идея. Тебе говорю первому. Что всякий раз драться? Присоединяйся ко мне! Даже к нам. Видишь, вон там еще одно существо трясется? Мы втроем хоть кого победим, нагнем и вообще горы свернем. Это же впервые будет такая команда: волхв, великан и женщина-лекарь!
Великан захохотал так, что испуганное эхо заметалась в ужасе, пытаясь вырваться из чудовищной ловушки.
— Что? Пытаешься обмануть?
— Ничуть, — ответил Олег грустно. — Сам подумай, где бы мы ни появились, враги будут разбегаться от одного твоего вида. Не надо будет даже драться…
— Что? — взревел великан. — А я обожаю драться! Для чего я и родился такой, как не для драки? И тебя сейчас убью, и твою женщину разорву…
Он двинулся на волхва, тот выставил перед собой посох, великан расхохотался при виде такого оружия, запрокидывая голову и выставив брюхо.
Олег ринулся вперед, великан оборвал хохот и чуть пригнулся, расставив огромные руки с толстыми, как поленья, пальцами. За два шага до великана волхв внезапно резко опустил конец посоха, его подбросило вверх, Барвинок замерла в ужасе, когда фигура волхва на миг почти прилипла к лохматой голове великана, затем упал на каменный пол, перевернулся через голову и, быстро вскочив, бросился под защиту стены.
