— Доброй ночи, сударь Маэл Лебовский.
— Я бы так не сказал, сударь Галл Маэрхант. Уж какой-какой, а доброй эту ночь точно не назовут.
— Не буду спорить. Это то, о чем я думаю?
Он посмотрел на кунакские корабли в море.
— Откуда мне знать, о чем вы думаете, сударь? Но это кунакские корабли, которые обстреливают Райхен. И я вот думаю, а с чего бы им это делать? Не потому ли, что кое-кто в Кунаке решил, что Райхенская империя погрязла в революции и теперь беззащитна?
Герцог и бровью не повел.
— Сударь Маэл, признаться, я удивлен. Никто не ожидал, что вы введете войска в город. Этого можно было ожидать от Аврелия, но от вас? Вы всем нам смешали карты, но завтра…
— А завтра у нас на первых страницах всех газет будет вот эта новость — я показал рукой на корабли врага. — А про мою скромную персону забудут.
— Сударь Маэл, в сложившихся условиях я предлагаю перемирие.
— На каких условиях?
— Вы не трогаете Сенат и Ассамблею дворян, а мы не будем вам мешать в первоочередных реформах и подготовке к войне. Вы знаете, что не мы стоим за бунтом. Дворяне в Райхене сами от него пострадали, и признаться честно, мы благодарны вам и командующему гарнизоном Харальду Эриксону за наведение порядка. Я, Галл Маэрхант, никогда в жизни не посмел бы поставить безопасность империи под удар.
— Союз промышленников должен быть наказан.
— Безусловно. Дворянская гвардия готова оказать вам посильную поддержку.
— Спасибо, не надо. Вы готовы отказаться от своих амбиций и безоговорочно признать власть Аврелия?
Герцог замялся перед ответом.
— Я готов вернуть нашу борьбу в Сенат, на уровень политических дебатов и газетных перебранок. Я не больше вашего хочу видеть кровь на улицах столицы.
— Все как раз думают, что я очень хочу залить улицы кровью, — криво усмехнулся я. — Я согласен на ваши условия. Но ответьте мне на два вопроса.
— Слушаю.
— Что вы знаете о сотрудничестве республиканцев с Кунакским патриархатом? И что вы знаете о сотрудничестве республиканцев с неизвестными Совету магов магами и волшебниками?
— Ничего, — совершенно спокойно ответил Галл Маэрхант. — Ни с кем, кроме клана Астреяров и Рэндалом Бахом я и мои союзники дела не имели. Ни я, ни кто-либо из моей семьи или друзей и союзников по партии республиканцев, не имел никаких дел с кем-либо из Кунакского патриархата. А если кто-то из моих родственников, друзей или союзников сотрудничал с Кунакским патриархатом, то мне об этом ничего не известно. Клянусь вам в этом честью дома Маэрхантов и своей честью.
Я молча кивнул принимая его ответ.
— У меня к вам встречный вопрос. Имеет ли отношение Тайная канцелярия или вы к исчезновению нескольких молодых дворянок и горожанок из числа богатых семей Райхена?
— Нет, но я знаю, кто за этим стоит.
— И кто?
— А это отдельный разговор. Сейчас мне нужно связаться со штабом, узнать ситуацию и приказать войскам отойти от Ассамблеи.
— Хорошо. Если вы не возражаете, Сенат пока будет под нашим контролем.
— Не возражаю.
Мы пожали друг другу руки, в знак заключения соглашения и разъехались в разные стороны.
Артиллерийская дуэль между береговыми батареями и кунакским флотом продолжалась. Из-за темноты невозможно было понять, кто побеждает, а кто проигрывает. Но, похоже, что это был просто рейд, возможно для отвлечения внимания, а основной удар нанесен в другое место. И вот это уже страшно. Страна не готова к войне, и она может стать для неё последней.
Связаться со штабом оказалось далеко не так просто, как я думал. Связи просто не было. Не работали ни обычные телефонные линии, ни спешно протянутые связистами. Пришлось срочно искать волшебника, а пока обходиться гонцами. И первый же гонец принес не самые лучшие вести.
— В городе диверсанты! Они перерезали телефонную и телеграфную связь! Штаб не может связаться ни с одной частью!
— Ясно. Что еще?
— В порту после обстрела есть раненые и убитые, загорелось несколько складов и разрушено здание администрации порта. С береговыми батареями нет связи. Генерал Харальд Эриксон отправил гонцов и приказал резервам выдвинуться к побережью и занять позиции.
— Хорошо. Передай генералу мой приказ, пусть задействует таможенную службу и прочешет окрестности.
Гонец кивнул и поскакал обратно к штабу.
— Харальд опасается десанта? В такую погоду никто не рискнет его высаживать. Как минимум до утра у нас время есть, — сказал Тирион.
— А чтобы ты сделал на месте врага?
— Я бы постарался взять порт и высадить войска там.
— То-то промышленники так хотели завладеть железной дорогой и портом, — задумчиво произнес я. — Сделай они это — город достался бы кунакцам на блюдечке.
Штурм позиций Союза промышленников уже начался. Наемники открыли шквальный огонь из пулеметов и современных скорострельных винтовок. Солдаты отступили, не выдержав столь плотного огня противника.
Наемники промышленников были хорошо вооружены, а наши солдаты не отличались высокой подготовкой. Это были гарнизонные части, а не полевые.
Кроме этого противник довольно грамотно организовал оборону, заняв все здания в радиусе пятисот метров от здания Союза промушленников Это была многоуровневая эшелонированная система с пулеметными гнездами, позициями снайперов, перекрывающими друг друга секторами обстрелов, осаждать такие позиции можно неделями, так мне Джон кратко объяснил ситуацию.
— Я понял. Нам нужно захватить промышленников до утра.
— Нелегко придется.
— Пусть работают снайперы, вояки сейчас артиллерию развернут. Тирион! Сделай укрытия для орудий!
— Хорошо.
От первоначальной идеи обстрелять позиции наемников Союза промышленником с корабельной артиллерии пришлось отказаться. Сейчас все корабли разводили пары и вели перекидной огонь по кунакскому флоту. А батарею тяжелых орудий перебрасывали поближе к морю, чтобы и из них обстрелять корабли противника.
— Шеала!
— Поджигай крыши зданий.
Девушка побледнела, но кивнула. А я повесил над врагом несколько очень ярких светлячков. Они хорошо осветили наемников, и огонь наших солдат сразу стал гораздо эффективней.
Арья уже начертила вокруг себя фигуру и села в центре её, крепко сжимая руками посох. В некромантии есть опасные боевые заклинания, а есть страшные. Убитые наемники начали подниматься, к ужасу своих еще живых товарищей. Зомби медлительны, тупы и неповоротливы. Справиться с ними очень просто, но суеверный ужас, который они внушали, выгонял людей из укрытий прямо под огонь солдат.
