быстрее, чем в объезд!
— И то верно, — согласился охотник. — Ежели кругом идти, так еще день пути будет. А если с грузом, то и все два. Так что с нашими-то волами еще не скоро доберемся.
— Ну вот, — подбоченился царевич. — К чему нам кружить? Пойдем напрямик, через лес!
— Можем и через лес, — согласился Аоранг, не меняясь в лице, — чего нельзя было сказать о его подчиненных-следопытах.
— Не надо бы туда ходить, господин! — воскликнул один из них, с раскосыми светлыми глазами. — Лес этот проклят! Там еще в прошлое царствование стояла кереметь Матери Тарэн, великой и свирепой госпожи бьяров…
— Что мне за дело до лесной нечисти? — сразу сообразив, в чем дело, недовольно ответил Аюр. — Или я должен бояться ложных богинь, как невежественные простолюдины? Да я теперь тем более туда поеду!
— Да и нет там больше керемети, — добавил Хаста, который тоже слыхал об этой истории. — Лет двадцать, как бьяров с их колдовством из леса прогнали…
— Только, уходя, они свой лес прокляли, — добавил неугомонный следопыт. — И теперь иной раз бывает: путник в лес-то вошел, а обратно не вышел!
— Разбойники? — предположил Ширам, окидывая пристальным взглядом чащу.
Царевич презрительно фыркнул:
— Нас тут пара дюжин вооруженных мужчин, да еще и Ширам, который один дюжины стоит! Уж как-нибудь от бьярских нечистых духов отобьемся!
— Как повелит светозарный, — обреченно вздохнул светлоглазый следопыт. — Одно только скажу: ежели этой дорогой идти, то никуда сходить с нее нельзя. Деревьев, кустов, даже чтобы обогреться, не рубить. И уж конечно, боги нас сохрани там заночевать!
— Там мы прямо сейчас и пойдем. Аоранг, что скажешь?
— Лесная нечисть — грязь перед ликом Исвархи, — спокойно подтвердил мохнач. — А дорога через чащу и впрямь короче, хоть и похуже, конечно. Что до разбойников, о них тут давно не слыхали.
— Тогда распорядись сворачивать под гору! До сумерек уже на новую дорогу выйдем, а оттуда и до столицы рукой подать.
Аоранг кивнул и отошел. Светлоглазый охотник последовал за ним, пробормотав себе под нос:
— А только кругом было бы куда спокойнее…
Возы медленно съехали под горку, и сразу же будто стемнело — сомкнулись над дорогой густые сосновые кроны, сдвинулись еловые стены. Все вокруг окуталось зеленым сумраком. Деревья, особенно раскидистые ели, росли тут так густо, что сойти с дороги и захочешь, не выйдет. Дорога, впрочем, была широкая, в две повозки, и прямая, как и все большие дороги Аратты, хоть и изрядно заросла. Запахло грибами и мхом. Люди невольно притихли, с опаской глядя по сторонам.
Жители южной Аратты лес не любили, относились к нему настороженно, в отличие от тех же бьяров, для которых он был родным домом. А это не просто лес, а обиталище духов, жаждущих отмщения. Кое-кто из следопытов, особенно из северян, тайком прикасался к обережным поясам, шепотом прося Мать Тарэн не гневаться и пропустить их невредимыми. Ибо сильнее и страшнее не было богини у бьяров.
Когда начало вечереть, стена елей вдруг расступилась, будто пропуская вперед кряжистый замшелый дуб. Огромное дерево стояло, ограждая чащу, растопырив во все стороны толстые корявые ветви. С иных все еще свисали жертвенные ленты, полинявшие от дождей и снегопадов. У корней, в сухой листве, белело что-то, весьма похожее на кости. Чьи — рассматривать никто не пожелал. Ведь для этого надо было сойти с дороги.
— Вот когда пришли кереметь разорять, — послышался за спиной Аюра громкий шепот, — глядь — в лесу дубы человеческими кожами увешаны! А вокруг черепа…
— Хватит врать-то! — со смехом перебил его товарищ.
Но его смех прозвучал одиноко и затих. Всем было жутковато перед этим деревом, которое, казалось, смотрело на них, изучая и запоминая каждого…
— Как тут тихо, — отчего-то шепотом произнес Аюр, когда отряд двинулся дальше.
Ширам кивнул.
— И птицы не поют…
— Не поют.
Лицо накха застыло. Он прислушивался к себе, пытаясь понять, что именно его тревожит. Нет, слежки вроде не было. Но что они в этом лесу не одни — в этом он не сомневался.
Аюр искоса поглядел на старшего товарища. Со стороны Ширам выглядел, как и прежде, спокойным, погруженным в свои мысли. Но царевич уже знал, что скрывается за таким спокойствием.
— Что, следят? — еле слышно проговорил он, стараясь не привлекать внимания прочих.
— Не понимаю, — помедлив, ответил накх. — Но здесь кто-то есть.
Аюр не стал вертеть головой, как непременно сделал бы прежде, а тихо произнес:
— Может, какой-нибудь местный охотник на всякий случай ушел с дороги, завидев незнакомых всадников?
— Только безумец решит охотиться в заповедной чаще. Ты же слышал — сюда по своей воле никто не ходит.
Царевич, не удержавшись, быстро огляделся и на всякий случай поправил налуч. Но вокруг была все та же стена деревьев.
Аюру тоже стало не по себе. Ощущение непонятной угрозы разливалось в воздухе. Судя по беспокойству следопытов, его ощущали многие. Только Аоранг не проявлял никаких признаков страха. Однако и он, прищурившись, глядел поверх еловых лап, будто пытаясь высмотреть что-то среди хвои…
Ширам пытался уловить знакомое ему ощущение взгляда в спину, но его не было. Скорее, смутный, безотчетный ужас, которым веяло откуда-то из чащи. Этот лес пробуждал в саарсане давно забытые ощущения, жутковатые и волнующие одновременно. По рукам накха бегали мурашки, кровь шумела в ушах, но при этом он видел, слышал и обонял гораздо ярче, чем обычно. Нечто шевелилось в нем, медленно ворочаясь, и тоже прислушивалось — нечто древнее и куда большее, чем он сам.
— Кто-то там, в лесу, очень боится, — вдруг произнес он.
— Как ты это понимаешь? — спросил Аюр.
— Испуганный человек смотрит так… — Накх задумался, подбирая слова. — Его взгляд едва касается тебя. Скользит, точно слабое дуновение студеного ветерка…
— А как смотрит враг?
— Если бы глаза врага умели метать стрелы, его жертвы бы уже лежали на земле, утыканные древками, как ежи иголками…
— Расскажи, как ты это делаешь! — с завистью воскликнул царевич. — Я тоже хочу научиться.
— Этому учатся с раннего детства… Стой!
Ширам резко натянул поводья и повернул коня, закрывая царевича.
— Тревога!
Он не успел договорить. Из подлеска шагах в двадцати перед отрядом с треском и невнятным воплем вывалилось нечто человекоподобное — с всклокоченными, черными как смоль волосами и бородой, заплетенной в три косы. В руках незнакомец держал короткое боевое копье с широким наконечником.
Наследник престола мгновенно вскинул лук:
— Ага! Получай!
Коротко ударила тетива, оперенное древко свистнуло над головой накха, и в следующий миг чернобородый, выпучив глаза, рухнул наземь. В горле его торчала стрела. Одной рукой он пытался выдернуть
