Все, что было ценного, оказалось снято, включая оконные стекла в зияющих рамах. Голубоватый дневной свет проникал в отверстия, придавая каюте странный подводный вид. Множество полусгнивших клепок для бочек плавало в воде, несколько бочонков, в которых могло когда-то храниться масло или свиной жир, были вскрыты то ли людьми, то ли забредшим сюда зимой медведем. Дикие звери определенно тут похозяйничали. Берри по колено в воде бродила по каюте; дважды она наклонялась и доставала из воды какой-то неузнаваемый мусор. Фаун через несколько минут догадалась, что Берри ищет тела… или скорее скелеты, и порадовалась, что та ничего не нашла. Берри выглянула через люк на заднюю палубу, потом, все так же молча, вернулась на нос и выпрыгнула на берег, где дожидался Садлер.
— Что-нибудь сохранилось? — спросил он.
Берри покачала головой.
— Баржа теперь годится только на дрова… да и для этого доски слишком мокрые.
Садлер кивнул: иного он и не ожидал.
— Вейн говорит, что тебе причитается доля из того, что хранилось в пещере. Мы собираемся привести в порядок те суда, что еще могут плавать, и отвезти обнаруженные товары в Конфлуенс.
— Ты позаботишься о том, чтобы Камнерез узнал о своих пропавших баржах и командах? Думаю, в Конфлуенсе вы его догоните.
Не пострадает ли гордость Камнереза, когда он узнает, что непритязательная «Надежда» уничтожила речных разбойников, в то время как ощетинившаяся оружием «Сталь Трипойнта» не достигла цели? Нет, скорее всего к тому времени, когда новости достигнут низовий, хвастливый капитан Вейн будет выглядеть героем. Что ж, Берри не станет ему завидовать в этом.
— Камнерез из Трипойнта? Ага, я знаю этого парня. Сделаем. — Садлер склонил голову. — То, чего не востребуют наследники прежних владельцев, будет продано. Вместе с вознаграждением за спасение имущества это составит приличную сумму.
— Я не хочу ничего этого, — сказала Берри.
— Ну, так нам больше достанется, только это неправильно, хозяйка Берри. Думаю, и Вейну будет, что тебе сказать.
— Вейн может говорить, сколько пожелает. На реке слова даются даром. — Берри отвела светлые волосы от глаз.
Садлер пожал плечами, на время отказавшись от спора.
— Тут есть еще пара барж, о которых мы разошлись во мнениях. Я был бы благодарен, если бы ты на них взглянула. Может, внесешь ясность.
Берри кивнула и позволила увести себя прочь от «Шиповника».
Вит стоял на грязном берегу, переводя взгляд с прямой спины удаляющейся Берри на гниющую развалину «Шиповника». Запустив руку в волосы, он сказал Фаун:
— Я готов был подставить ей плечо на случай, если ее суженый погиб, а другое — если он сбежал с другой девчонкой. Только для этого у меня нет плеча, да она и не плачет вовсе. Я мечтал о том, чтобы отшить Элдера, но не таким же образом! Что мне делать, Фаун? Мне хочется ее обнять, но я не смею!
— Для этого слишком рано, Вит. Думаю, Берри еще не выдержит прикосновения к своим ранам.
— Но я боюсь, что скоро станет слишком поздно!
Фаун задумалась.
— Даг как-то говорил мне, что Стражи Озера носят волосы завязанными в узел в течение года после потери, и это не слишком долго. На Берри только что обрушилось множество потерь. Ее отец, Бакторн… да и Элдер тоже. Элдер хуже всего, потому что она потеряла его, нашла и потеряла снова.
— Она совсем не плачет.
— Может быть, она как Готорн: уходит в лес, чтобы выплакаться. Удивительно… какую жизнь девушка должна была вести, чтобы отказываться от утешения, даже испытывая ужасную боль… как будто потребность в помощи — слабость. Может быть, она думала, что если будет достаточно сильной, то сможет все спасти. Только так не получается… — Фаун нахмурилась и продолжала: — После Злого в Глассфордже Даг утешил меня, но у него, по-моему, был в этом большой опыт.
— У меня-то такого опыта нет, — грустно сказал Вит.
— Я сказала бы, что как раз сейчас ты его приобретаешь. Мотай на ус.
Вит вытер нос рукой.
— Фаун, признаю, что тот Злой причинил тебе вред и жутко испугал, но тогда все не было таким запутанным, как теперь.
Фаун дважды глубоко вздохнула, прежде чем ответила:
— Вит, когда Злой поймал меня, он… он вырвал Дар десятинедельного ребенка, которого я носила под сердцем. Когда у меня случился выкидыш, я чуть до смерти не истекла кровью. В ту ночь забота Дага спасла мне жизнь. К тому времени уже нельзя было спасти моего ребенка.
«Получил по голове дубинкой», — примерно такое выражение появилось на лице Вита. Что ж, уж вниманием его Фаун точно завладела.
— А? — выдохнул Вит. — Ты никогда не рассказывала…
— Почему, как ты думаешь, я сбежала из дома? — нетерпеливо спросила Фаун.
— Но кто… подожди, это же не мог быть Даг!
Фаун вскинула голову.
— Нет, папашей был парень из Вест-Блю, и теперь не имеет значения, кто именно… если не считать того, что он ясно показал, что не хочет иметь к последствиям никакого отношения. Так что я двинулась в путь в одиночку. — Она втянула воздух через нос и продолжала: — В пути я встретила Дага, так что в конце концов все закончилось хорошо… но простым это никогда не было.
— Ты ничего не рассказывала… — жалобно повторил Вит.
— Молчание не означает, что ты не горюешь… Я тоже не хотела, чтобы мои раны теребили, не хотела выслушивать всякие глупые шутки… или вообще чтобы мое семейство замучило меня до смерти.
— Я не стал бы… — начал Вит и запнулся.
— Что касается Берри, просто будь рядом, Вит. Будь тем единственным человеком, которому она не будет должна ничего объяснять, потому что ты был здесь и все видел сам. Протяни ей чистый платок, если она заплачет, и что-нибудь теплое, если она согнется пополам от боли. Время, чтобы обнять ее, придет. Сегодняшний день еще не кончился.
— Ох… — только и сказал Вит и молча последовал за Фаун, чтобы присоединиться к Садлеру и Берри.
В сопровождении Ремо Даг вышел из пещеры, растирая рукой онемевшее лицо. Подкрепление Дара парню из Серебряных Перекатов помогло: рана больше не кровоточила, да и Хайкри некоторое время назад открыл глаза, выпил глоток воды, пожаловался, что у него жутко болит голова, пописал в горшок — все хорошие признаки — и уснул. Однако тем временем один из речников — к счастью, не отец или сын с семейной баржи — неожиданно умер, когда глубокая рана, которую его друзья сочли закрывшейся, снова начала кровоточить под бинтами, и кровь заполнила легкие.
«Будь я здесь, может быть, удалось бы его спасти».
Однако если бы Даг остался в пещере, он не успел бы на «Надежду», и тогда погибли бы другие люди.
