— Милый, я, конечно, не профессиональная некромантка, но уж настолько простые вещи знаю. Знаю и то, что от траты сил вы можете проголодаться, а я не хочу быть выпитой в самый интересный момент… Хотя… в этом, конечно, есть некая романтика… но ты тогда останешься один среди моря.
— Только не это! — возмущенно заявил Воскреситель. — Хотя я даже в приступе безумия вряд ли выпил бы тебя целиком… А ты что, не взяла в дорогу запас крови?
— Забыла, — призналась девушка, — заказала только для себя еду на три дня. Я еще начинающий вампировладелец, раньше домашнюю нежить себе не могла позволить…
— Тогда нам придется воздержаться. А плыть лучше побыстрее.
— Хитрец, — дроу погрозила ему аккуратным кулачком. — Выкрутился все-таки… Ничего, мой хороший, я до тебя еще доберусь… Если буду в лучшей форме — уж обязательно.
— Когда будешь — сколько угодно, я весь твой. Но сначала нам предстоит нелегкая операция. Орки так просто нас к Целителям не пустят… — вампир явно обрадовался возможности сменить тему. — Пора готовить план нападения, в Твердыне нам будет не до того.
Она тряхнула длинными белыми волосами, так что те заплескались на ветру.
— Хорошо, начинай. У тебя ведь уже есть какие-то идеи?
— Я планировал оставить тебя на берегу, а сам пробраться в нужную палатку и похитить Целителя. Но нужен резервный план, на случай, если я там погибну.
— Ты это называешь планом?! — искренне изумилась дроу. — Если у вас все планы так составляют… У нас двухлетний ребенок и то лучше продумает похищение конфет!
— Судя по твоим отношениям с дядюшкой, как-то не очень верится.
— Если бы это сказал кто-то другой, я бы его точно убила. Там была импровизация, вообще без всякого плана! Это совсем другой вид искусства. И я признаю, что не очень в нем сильна.
— Но любишь при этом.
— Люблю, — вынуждена была признаться Назиль. — Ты предлагаешь и сейчас так действовать?
— Наоборот, стараюсь этого избежать. Так что, если есть лучшие идеи — предлагай.
Девушка задумалась, погружаясь в специфическое состояние грез наяву, свойственное ее народу. Немногие из дроу сохранили эту способность, характерную для их предков — светлых эльфов. Обычно она не благоприятствовала выживанию в обществе, где почти каждый встречный с радостью запустит тебе кинжал под ребро или капельку яда в изящное ушко. Но воительница умела уходить в свои фантазии и воспоминания, не теряя бдительности и даже продолжая поддерживать магическую концентрацию.
Это ее и спасло.
Невидимые усики Осы шевельнулись, предупреждая об опасности. Девушка резко крутанулась на месте, напрягая энергетическое жало. В то же время ее «нормальная», эльфийская часть пребывала в полном недоумении. Она привыкла к предательству, к ударам в спину, но это всегда имело какой-то смысл, удовольствие или практическую пользу. Но зачем, какой прок спутнику нападать на нее сейчас?
Месть? Он мог осуществить ее давно, еще в доме у Лапарта.
Захват корабля? Зерт не сможет им управлять самостоятельно, а корабли или крылатые твари Воскресителей в эти воды не доплывут и не долетят, даже по особому вызову.
Голод? Вряд ли он мог мгновенно усилиться до полной потери самоконтроля.
Удовольствие от самого факта предательства? Не в характере Зерта, если она хоть немного его понимала.
Все эти мысли пронеслись в голове девушки за кратчайшее мгновение, пока она уходила от неистового броска вампира, одновременно стараясь удержать равновесие судна. Чудовище в полной боевой трансформации, совсем не похожее на ее друга и поклонника, пронеслось мимо, но тут же остановилось, разворачиваясь для новой атаки, словно законы инерции для него не существовали. Оскаленные клыки, ярко-белая, почти светящаяся кожа, черные волосы и целиком залитые кровью глаза. Серповидные когти сжимались и разжимались, словно терзая добычу. Аура больше не была бледной — она горела ярко-алым огнем, сквозь который иногда вспыхивали белые полосы. Рваные очертания и неровная, судорожная пульсация указывали на полное безумие ее обладателя.
— Егибна! — прорычал мертвец, глядя куда-то сквозь нее.
Как ни странно, от этого девушке стало немного легче. С безумцами ей приходилось иметь дело часто, почти так же часто, как с вменяемыми, расчетливыми предателями. И лично для себя эльфийка определила, что вторые намного опаснее. Более того, безумие иногда даже можно вылечить. Склонность к предательству неизлечима. Любой дроу это по себе знает.
Оса сделала выпад жалом, и вампир, зло сверкнув глазами, отскочил. Перед ним была совсем не та добыча, что на Арене. Но и Зерт сильно изменился. То ли безумие придало ему дополнительные возможности, то ли покойный Лапарт не умел толком использовать доставшуюся ему марионетку. Против этого монстра прежняя Назиль не продержалась бы и двух секунд, какие бы эликсиры ни глотала.
Два крыла темноты выплеснулись из-за спины нападавшего, смыкаясь с двух сторон подобно лезвиям ножниц. Оса резко метнулась вверх, уходя из ловушки. В руках сами собой оказались мифриловые клинки, и темная фигура резво отскочила на корму, опасливо косясь на светящиеся лезвия. Безумие безумием, а инстинкт самосохранения до конца не выветрился. Или может, первоначальный приступ постепенно ослабевал?
Будь на месте Зерта живое существо, Оса бы его легко парализовала единственным ударом жала. Но на вампиров, к сожалению, действовал только смертельный вариант этого удара, поскольку способность ходить, говорить и убивать им обеспечивали отнюдь не мышцы. А совсем избавиться от спутника Назиль была не готова — и вовсе не из сентиментальности. Без него шансы эльфийки на выживание и возвращение себе полноценного тела практически равнялись нулю. По той же причине она не могла отрубить ему руки или ноги — хватит в экипаже и одного калеки. Оставалось крутиться на месте, отбивая клинками выпады ползучей тьмы, следя за парусом и усиленно работая головой в поисках выхода. Если уж она нашла выход из похожей ситуации на Арене, в условиях, заданных врагом, то неужели не справится сейчас, во всеоружии, на собственном корабле?
Ну конечно! Парус!
Девушка резко выдернула заклинание ветра из паутинной сети, и в ту же секунду яхта клюнула носом, на полном ходу врезаясь в волны. В спину ударила тяжелая, как скала, и острая, как тысячи маленьких лезвий, воздушная волна. В первый миг девушке показалось, что ее сейчас разорвет на части, в следующий — что она сейчас потеряет сознание, потом — что не сможет удержаться в воздухе и рухнет в море. Но Оса — крепкая тварь, и даже удар о воздух на скорости двести километров в час не смог причинить ей существенного вреда, только закружил и сбил с толку. Восстановив равновесие, она первым делом бросила взгляд вперед, туда, куда улетел лишенный управления кораблик.
