Тяжело вздохнув, Тиберий поплотнее укрылся теплым одеялом и заставил себя не оборачиваться, чтобы не смотреть на заболевших. Сани противно поскрипывали на снегу; полозья то и дело натыкались на камни. По-хорошему необходимо было отойти подальше от гор, но Тиберий боялся проглядеть нужный проход. Хотелось поскорее уже отыскать упавшего дагула и вернуться в Венерандум. Все чаще в потестатемы отдыха ему снились дети. В особенности маленький Луций. Чутье подсказывало: что-то не так. С его сыновьями и дочерью случилось несчастье. Тиберий пытался подавить подленький внутренний голосок, но тревога в сердце лишь пылала сильнее.
«С ними Безымянный Король. Он поможет. В конце концов, он давал обещание! Что случится с самым влиятельным человеком в Мезармоуте?»
— Скоро надо устроить привал, — заметил сидящий рядом с Тиберием друг и поправил маску. — Мы уже долгое время в пути, и нельзя давать ребятам уставать до изнеможения. Иначе они все слягут.
— Хорошо. Только найдем нужный проход.
По заверениям старейшин дагул Сир рухнул прямо в долину, окруженную цепью гор. И теперь экспедиции было необходимо найти путь к ней. В мгновения уныния Немерий говорил, что у них ничего не получится, что они могут обойти хоть сто раз вокруг каменных возвышений, но это всё бесполезно. В крайнем случае, Тиберий планировал с помощью нескольких палангаев взобраться на горы и отыскать путь к упавшему богу. Идея была безумной, однако вернуться с пустыми руками он не мог.
— А если мы не найдем в скором времени проход? — спросил кудбирион. При каждом слове из его губ вырывались плотные облачка пара.
После того случая с людьми Кезона Марциала он все чаще и чаще придавался горестным мыслям. Глаза потухли, фразы стали отрывистыми, а движения — резкими. Видя эти изменения, Тиберий пытался поддержать друга, но тот слушал его в пол уха. Оставшись наедине в палатке, Немерий пытался убедить его, что им необходимо вернуться в Венерандум. Запасы горючего таят с невероятной быстротой, а дорога портится и становится труднопроходимой. У Немерия не было ни жены, ни детей, для него семьей стала его кудба. И больше всего на свете он боялся потерять своих людей.
— Мы найдем проход, — бросил Тиберий и обернулся.
Укрытые десятками одеял Авла, Кретика и гигант Септим лежали на бегунках, их тела подрагивали в такт движению саней. Лицо великана осунулось, кожа приобрела сероватый оттенок. Бедняга походил бы на труп, если бы изо рта периодически не вырывались облачка пара. Не сводя с него взгляд, Кретика обнимала могучий торс мужа и что-то постоянно шептала. Тиберий все никак не мог понять, как из веселой хохотушки жена великана превратилась в унылую тень себя: под глазами чернели круги, некогда милое личико огрубело из-за морозов и ледяных ветров. Спиной к Кретике, лежа в позе эмбриона, отдыхала Авла. В отличие от парочки её мордашку защищала теплая маска.
— Они умрут, — прошептал кудбирион. — Мы все умрем. Разница лишь во времени. Ты можешь себе представить, что за чудовище вырыло тот гигантский проход? Старейшина Актеоун прав: монстр-червь идет за нами.
— Что за глупости? — фыркнул Тиберий. — Прекрати нести чушь. Если ту нору и выкопала какая-нибудь невероятная тварь, то сделала это давным-давно. Она мертва. Что с тобой вообще происходит, Немерий? Я не узнаю тебя.
Друг пожал плечами и посмотрел на двух здоровых девушек, что сидели напротив него. В абсолютной тишине, нарушаемой лишь скрипом полозьев да лыж палангаев, дыхание Немерия казалось невыносимо громким.
— Ты прав, — наконец сказал кудбирион. — Я веду себя недостойно. Прости. Просто я так устал. После того… того случая с людьми Кезона Марциала не могу успокоиться. Всё так опротивело, что хоть кончай жизнь самоубийством.
— Даже не думай! — воскликнул Тиберий. — Я понимаю, как тебе тяжело. Нам всем тяжело. Никто из нас никогда еще не уходил так далеко от дома. Думаешь, я не хочу увидеть своих детей? Да мысли только и крутятся вокруг Луция, Доминика и Гименее. Лишь огромным усилием воли заставляю себя не вспоминать о них. Если мы, Немерий, будем с тобой предаваться унынию, то экспедиция никогда не вернется в Венерандум. Солдаты не смогут без нас.
Одна из девушек вдруг вскочила, подсела к кудбириону и крепко обняла его. Тиберий с горечью подумал о том, что так и не смог запомнить её имя. Старость никого еще не красила. С прожитыми хакима всё труднее запоминать и сосредотачиваться на нужных вещах.
«Или я себя убеждаю в этом?»
— Вот видишь, друг, женщины еще ластятся к себе! — воскликнул Тиберий и как можно громче рассмеялся.
На самом деле ему было стыдно за друга: Немерий вел себя не как командир элитной кудбы палангаев, а как юный молокосос, который страдает из-за каждой мелочи. Разумеется, увидеть то… то, что они увидели, было трудным испытанием, однако терять самообладание из-за этого было недопустимо. Тиберий ощутил прилив энергии, кровь ударила в лицо. Он все-таки не потерял тот внутренний стержень, которым всегда гордился! Есть еще силы! Не превратился в старую развалину.
— Ты прав, — пророкотал Немерий и положил тяжелую руку на плечо другу. — Спасибо тебе. Я слишком рано сдаюсь.
— Просто не забывай кто ты.
— Все-таки Безымянный Король не ошибся, выбрав тебя, Тиберий. Ты прирожденный лидер. Надеюсь, когда вернемся в Венерандум, разрешишь угостить тебя настойкой умулуса.
«Если она не будет отравлена червями». Но вместо этого сказал:
— Конечно, друг.
Тиберий задрал голову и подивился высоте гор. Казалось, они своими острыми пиками пронзали ночное небо. С трудом верилось в само их существование. Когда порой он разглядывал из окна королевского замка ледяную пустыню, то не понимал, зачем богочеловек создал это невероятно большое скопление гигантских камней. Ради чего? Чтобы заселить мерзкими тварями? Или же не Безымянный Король сотворил горы? Но тогда кто?
Ветер гулял по каменным склонам, залетал в трещины и щербины и сдувал снег. Гора высилась высоко вверх, уходя в небеса циклопичными ступенями разломов и уступов. На фоне её люди выглядели мелкими насекомыми. Тиберий пытался убедить себя, что ехал напротив всего лишь огромной груды камней, но ничего не получалось. Тогда он представил самое высокое здание в Мезармоуте, которое могло бы потягаться в размерах с горой. Возможно, королевский замок… Хотя вряд ли.
«Если вернусь, то надо обязательно изучить историю возникновения этой громадины. Может, богочеловек заточил здесь Универса, дабы тот не смог вылезти из своего заточения?»
Тяжело вздохнув, Тиберий перевел взгляд с гор на звезды. Что-то было и с ними не так. Мерцали они ярче обычного и… издавали звуки. Чем больше он смотрел на них, тем отчетливее слышал слабые шепотки, что разносились по ледяной пустыне. Сердце начинало чаще биться, а голова — кружиться. Тело словно отрывалось от земли и направлялось прямо в небесную тьму. Подобные чувства были в диковинку Тиберию, и потому он старался не отрывать взгляд от снега, от палангаев, от друга и девушек. Лишь бы не засмотреться на звезды. Там, высоко в первозданной тьме, горели не россыпи колких жемчужин, а миры, которые манили к себе. Он понятия не имел, откуда знал об этом. Хотя догадывался, что, возможно, упавший дагул как-то влияет на его голову. Пытается напомнить о своем существовании.
