Груздень натянул поводья, останавливая коня, и бросил правую ладонь к виску так, как это делал Стас.
— Воевода славов Груздень. А это мой товарищ и брат, принц народа эльфов, Бодрен.
Воин поднял руку, стянутую кованной рукавицей, и поднял забрало шлема, открывая красное и мокрое от пота лицо Глаза внимательно смотрели на не хитрый наряд воеводы, на его, торчащие из-за спины мечи, на оскаленную волчью пасть на плече. Потом так же внимательно всмотрелся в лицо эльфа, задержал взгляд на пронзительно изумрудно зеленых глазах. И снова повернулся к воеводе. Во взгляде читался немой вопрос. И Груздень, не торопясь, соблюдаю чин важность момента, ответил.
— Мы воевали кагана. — Кивнул головой показал на поднимающиеся за спиной, дымы. — Чтобы прекратить бесчинства и открыть дорогу торговым людям Славии к морю. А теперь нас ждет обратная дорога. Но наши кони устали и требуют отдыха.
Взгляд воина остановился на его могучем злобном жеребце и снова вернулся к лицу воеводы.
По его глазам было трудно разобрать, понял ли он речь Груздня или нет. Груздень выругался в душе.
«Говорю, как с немым». — Подумал он.
— Генерал Понтен. — Наконец, услышали они. Задребезжало железо. — По закону моего города не один человек не может войти в него, не сняв меча. Но я могу сделать исключение для славного полководца из рода Волка и его друга и брата принца эльфов. Горожане с радостью примут вас. Мы столько слышали об эльфах, но никогда не видели их.
Принц с достоинством наклонил голову.
— Прости, генерал Понтен, но вынуждены отказаться. Если позволишь, приедем в следующий раз. — Со всей возможной для него любезностью, ответил Груздень. — Надеюсь город не в обиде за то, что славы избавили его от драчливого соседа?
Лицо генерала — непроницаемая маска. Какие мысли таятся под железом — не угадать. На губах щедрая улыбка.
— О да, конечно. Каганат немало вредил нашей торговле.
Снова два пальца к правому виску.
Жеребец злобно грызет удила и лупцует кованным копытом землю.
— Лукавит генерал. — Прошептал Бодрен, едва они отъехали. — Боится, что иссякнет поток рабов, которых исправно поставлял городу кагана.
Груздень кивнул головой.
— Морда приторная, как у не пристойной девки.
Вернулись к полкам.
— Сутки на отдых, ребята. И домой. А заодно почистим каганат до белых костей, как указал командир.
И чистили. До бела ножом выскоблили.
Гнали перед собой табуны лошадей, стада и отары, оставляя за собой дымящуюся степь и разоренные гнездовья казар.
Стас подъезжал к Предславу в сопровождении полусотни Войтика. Не поворачивая головы, бегло окинул взглядом детинец. Рассеянно пожал плечами. Ничего особенного. Рубленые стены облицованы известняковым плитняком. Камень местами выкрошился, выпал. Оспинами чернеет в пустотах дерево. На дне крепостного рва, заваленного всякой всячиной, гнилая позеленевшая вода. В такой воде вряд ли пожелают поселиться даже лягушки. Перед воротами площадь… Торжище. Как во всех средневековых городах. От народа тесно. Торговля идет бойко.
Стас впереди. Рядом принц Бодрен. Войтик на своем огромном жеребце на полкорпуса сзади. Рядом с Войтиком Рэдэльф. За ними по двое в ряд волчата.
Стража у ворот, борясь с зевотой, заступила дорогу. Помыслив, загородили дорогу бердышами. Новые гости города к доверию не располагали. Выглядят зверовато. В волчьих шкурах, оружием увешаны с ног до головы. К тому же голомордые. Вон, даже торговые люди на какое то время от изумления про торговлишку забыли.
— Кто такие и по какому делу?
Голос не приветливый, в глазах подозрение. От таких любого озорства ждать можно.
Стас ответить не успел. Вперед выехал Войтик.
Глядит с усмешкой сверху вниз так, будто мечом примеряется махнуть, показалось страже.
— Родовой вождь Станислав и принц народа эльфов Бодрен ко князю Предславскому. — Сдерживая голос до шепота, ответил он вместо Стаса, решив что, так будет правильней.
Но голос Войтика очевидно совсем не признавал разговора в такой тональности, а поэтому долетел не только до ушей стражников, но и разлетелся по всему торжищу.
— Куда, зачем и по какому делу?
Вопрос как вопрос. Как того требует порядок.
— Оглох, дубина? — Снова грохнул голос Войтика. — Или не слышал, что родовой вождь Станислав Волк с принцем эльфов в гости в Предслав пожаловал.
Волчовка распахнулась, открыв взору стражи десяток метательных ножей.
А попробуй сообрази, что это сам родовой вождь? Одет так, что и рядовому вою зазорно на люди показаться.
Страж поежился.
За последнее время не мало наслышался о дерзости волчьего племени.
— Въездной…
А из ворот навстречу, чуть не сбив конем стражника, вылетели конязь Зорень, Пивень, воевода Хруст.
— Слав, а почему перед воротами?
Стас улыбнулся краем губ.
— Ты же знаешь, брат, что я человек вежливый, скромный, а где то даже застенчивый. Воспитание не позволяет без стука входить. Вот как раз перед вами Войтик хотел постучаться.
— Башкой этого олуха! — Дружелюбно пророкотал Войтик, ласково поглядывая на, опасливо отодвинувшуюся стражу.
— Как в ворота Казторана?
Хруст не мог пропустить случая, чтобы не вставить словечко.
Вокруг них начал собираться народ. Хотелось рассмотреть волчьего вождя. Грозная слава о немыслимых подвигах волчьего племени и их страшного вождя давно уже летела от города к городу, обгоняя слухи и домыслы. Да и на эльфа тоже. Когда еще доведется взглянуть на такую невидаль?
— А почему в таком виде?
Стас снова застенчиво улыбнулся.
— Так я же говорю, человек я по природе своей скромный. Не хотел выделяться, чтобы не привлекать к себе внимания, людей от дела отвлекать. — Пояснил он, поводя веселым взглядом поверх голов. — К тому же въездное просят, а я кошелек дома на полукамоде оставил.
Войтик снова задушевно улыбнулся.
— Позволь, командир, я заплачу. Казторан доволен остался. Даже приплачивать не пришлось. — Раскатистый рык Войтика обрушился на головы растерявшейся стражи, которые уже с видимым страхом глядели на щедрого гиганта в бабьем платке и на его улыбчивого вождя.
Стас кинул поводья на шею коня и мимо съежившейся стражи, шагнул на встречу Зореню. Обнял, прихлопнул по спине.
— Приглядел для Весты жениха?
— Да, где там? — Со смехом ответил Зорень и через плечо Стаса кивнул эльфам. — Девка разборчивая, привередливая за любого, каждого не пойдет.
— И то верно. Как бы не прогадать. Можно и не торопиться. Пивень, а ты что в сторонке стоишь? Дай кА и тебя обниму.
