— Тяжелее всего в жизни пережить того, кого любишь. Начинаешь ненавидеть себя и тогда уже не страшно никакое падение. Но в Бездне скучно, и рано или поздно начинаешь искать попутчиков. Так веселей, не правда ли?
— Не знаю, Миарон, — я с удивлением осознала, что касаюсь ладонью его щеки. — Или правильнее тебя называть Грейстон?
— Не правильнее, — перехватил он мою ладонь, отстраняя.
Странный жест. Как его растолковать?
— Я для тебя попутчик в Бездну? — хмурясь, спросила я.
— Ты женщина, созданная Двуликими для меня, только наотрез отказывающаяся это понять. И самое печальное в том, что я сам виноват в этом.
Глава 37
Как там говорят в таких случаях героини романов? Всё сложно?
Какая-то часть меня всегда будет тянуться к Миарону. Отрицать это влечение, по крайней мере перед самой собой, бессмысленно и глупо. Сколько бы я не ненавидела своего учителя-оборотня, он всё равно будет оказывать влияние на мои мысли и чувства. Между нами существовала, существует и боюсь, всегда будет существовать незримая связь. Так же, как и неразрешимые противоречия.
Но дело было не только в чувствах. Я не перестала быть королевой Фиара, а главное, женой Сиобряна Дик*Кар*Стала, которого вовсе не за добрый кроткий нрав прозвали Тёмным Властелином. Расчетливый и холодный, этот человек (нужно смотреть правде в глаза) вряд ли уступит свою, пусть и нелюбимую, но жену, другому мужчине, тем более, старому врагу.
— Спокойной ночи, — сказала я перед тем, как скользнуть в спальню и плотно прикрыть за собою дверь.
Эта самая дверь давала мне возможность отсрочить момент окончательного решения.
В комнате было темно, тепло и тихо. Впервые за долгое время я чувствовала себя в безопасности. И за это мне тоже следовало благодарить оборотня.
Казалось, с момента, когда я простилась с Эллоиссентом, прошла целая вечность. И в этой самой вечности, блуждая то по ледяной, то по горящей пустыне я потеряла (или обрела?) нечто столь важное, что при мысли о том, кого я так сильно любила ещё совсем недавно, больше не чувствовала ничего. Ничто не болело, не жгло, не томило.
Никогда прежде я не понимала, как это можно — перестать любить? Как и все девчонки я верила, что любовь бессмертна, что, раз родившись на свет она умрёт только вместе с последним ударом моего сердца.
Но моё сердце продолжало биться, а любви к Эллоиссенту в нём больше не было. И я не испытывала по этому поводу ни малейшей горечи, пустоты или сожаления. В одночасье то, что было смыслом жизни, солнцем души, то нежно греющим, то жестоко палящим, стало лишь фактом из биографии. Не скажу, что Эллоиссент совсем больше ничего для меня не значил. В душе ещё дрожали свежие следы: память о том, кем он для меня был, каким пламенным счастьем одарил, какой горячей была надежда, каким жалящим, больно ранящим — предательство. В этом кипящем котле чувств всё переплавилось, сгорело и ничего нельзя вернуть, а главное — возвращать и не хочется. Я свободна от своей многолетней болезненной зависимости. Мне плевать, что там Эл обо мне думает, осуждает ли, одобряет ли? Всё равно, в чьих объятиях он сейчас кувыркается, кого любит и на ком женится. Наверное, сумей Эл не потерять моего сына, мои чувства к нему были бы иными? Но он не сумел. Смазливый слабак.
Я была безумно рада тому, что Эллоиссент выжил. Это позволяло мне расстаться с чувствами к нему совершенно безболезненно, иначе угрызения совести не позволили бы так легко отпустить любовь.
Но любовь — любовью, а делать-то что? Схватить сына на руки и, пока не расцвело, сбежать отсюда?
Куда?
Далеко ли они дадут мне уйти — Миарон с Сиобряном? К тому же я уже пыталась перед свадьбой сбежать и хорошо помню, чем это закончилось. Так тогда у меня не было такой драгоценной и тяжкой ноши. И у моей матери сбежать не получилось. Ни у одной женщины не выйдет, потому что истина жестока и проста: нет честных дорог для женщины в мире мужчин.
Выбор у меня таков: могу попытаться сбежать с сыном от Миарона к мужу или попытаться сбежать от мужа с сыном и Миароном. Третьего не дано.
Вот, казалось бы, ну, чего тут думать? Всё так прекрасно-романтично! Влюбленный учитель умыкает бывшую ученицу из-под носа царственного нелюбимого супруга, в надежде искупить вину, получить прощение, завоевать любовь? Все разногласия забыты, и вот уже звучит над миром Песнь Торжествующей Любви.
Но…
«Не доверяй ему!», — кричал разум. — «Где-то тут есть скрытый мотив и этот мотив — не любовь. Такие, как Черный Кот, не рискуют жизнью из-за глупых сантиментов. Тут что-то более весомое. Власть, либо деньги, возможно и, весьма вероятно, месть. Любовь для оборотня может быть средством, может быть вкусной приправой — но никак не основным блюдом. Не позволяй ему вслепую использовать себя. И не верь сладким речам».
***
Утро началось с голодного крика Лейриана. Подхватив ребёнка на руки дорогу до кухни я, хвала Двуликим, нашла самостоятельно, но оказалось, что разобраться с бутылочками, сухими порошками и водой у меня нет шансов. Вода проливалась, порошок рассыпался, и даже огонь, вот парадокс, не желал разгораться.
Я вся издёргалась и тянула время, как могла, в надежде, что Миарон рано или поздно явится на кухню и поможет.
Расчёт оказался верным. Так всё в итоге и вышло.
— Доброе утро, — насмешливо блеснул белыми зубами оборотень. — Как непривычно видеть тебя в роли неуклюжей домашней капуши, моя смертоносная куколка.
Отбросив с глаз взмокшую чёлку, я глянула на него исподлобья:
— Никогда не думала, что скажу это, но… я рада тебя видеть.
— Дорогуша, ты ведь не рассчитываешь, что я стану возиться с твоим младенцем?
— Рассчитываю. На кого же ещё мне тут рассчитывать? Я в полном отчаянии. Все эти склянки-банки-поварёшки… Я не умею готовить, Миарон. Совсем.
— Ладно. Для тебя все, что угодно, любовь моя. Ты ж из меня верёвки вьёшь.
Следуя чётким рекомендациям я приготовила первую в моей жизни бутылочку с молочной смесью и истошный голодный детский крик наконец-то смолк, сменившись довольным чмоканьем.
Присев на край стула, я глядела на полные щечки и причмокивающие губки сына, с ужасом пытаясь представить, как я с этим справлюсь — пелёнки, детский рёв, кормление через каждые два часа? Потом всё сначала, по кругу… Я привыкла решать серьёзные проблемы, но возиться с младенцами?.. Не имея возможности отвлечься ни на минуту?
Как я с таким справлюсь?!
Почувствовав прикосновение Миарона у себя на плечах, я вздрогнула.
— Мне знакомо это выражение на твоём лице, — голос его прямо-таки сочился сарказмом. — Чем ты недовольна на этот раз?
