Эллерт взглянул на Кассандру. Она работала в Башне дольше, чем он, и, возможно, обладала большим опытом. Он был готов передать ей руководство в проведении поиска, но она покачала головой:
— Тебя учили в Неварсине. Ты лучше меня можешь справиться со страхом и замешательством.
Эллерт не был в этом уверен, но согласился с женой и обвел взглядом лица собравшихся в оранжерее.
— У меня нет времени проверять вас поодиночке и определять уровень вашего мастерства. Мне придется доверять вам. Рената, ты четыре года работала Наблюдающей. Ты должна окружить нас охранным заклятием, ибо сейчас мы откроемся перед теми, кто пытается разрушить замок и уничтожить всех его обитателей. Я собираюсь выяснить, какое оружие они используют против нас и можно ли найти какую-нибудь защиту от него.
Он снова посмотрел на людей, разделявших с ним частицу силы, великого дара Доменов. Неужели все они состоят в отдаленном родстве с древними богами, будучи тем или иным образом связаны с генетической программой, изобретенной наследниками Хастура и Кассильды? Или все люди обладают этой силой, дремлющей в их крови? До сих пор ему приходилось полагаться только на равных себе, на близких родичей. Теперь его судьба находилась в руках простолюдинов, и это тревожило его. Эллерт боялся доверять им, но у него не оставалось выбора.
Сначала он связал свой разум с Кассандрой, затем с Донелом, потом начал поочередно присоединять других участников круга, улавливая при этом их эмоции. Страх, гнев, отчужденность, стеснение, вызванное необычной обстановкой… Дорилис вошла в контакт, и он болезненно ощутил ее ярость, направленную на нападавших. Потом погрузился в объединенное осознание и потянулся вовне, направляя луч поиска…
Казалось, прошло очень много времени, прежде чем связь распалась. Эллерт поднял голову; его лицо окаменело от напряжения.
— Они используют против нас не природный самоцвет, а искусственный матрикс, специально выращенный техниками из Башни. С помощью своего устройства они могут изменять уровень естественной вибрации горных пород, на которых стоит замок.
Приложив руку к стене, он ощутил слабую дрожь, отражавшую сотрясения в недрах горы.
Дом Микел был небрит; его лицо под неопрятной седой щетиной имело мертвенно-бледный оттенок.
— Они сровняют замок с землей, — пробормотал он. — Никого не останется в живых. Неужели нет никакой защиты, Эллерт?
— Не знаю. Даже вместе мы вряд ли сможем противостоять матриксу такого размера. Мы можем наложить связующее заклятье на толщу скал под нами. Не знаю, удержится ли оно. Наших объединенных сил может не хватить, похоже, это единственная надежда.
Дорилис вскочила на ноги. Она пришла в оранжерею, не позаботившись о приличиях, одетая лишь в длинную ночную рубашку и домашние туфли. Распущенные волосы тяжелой медной волной падали ей на плечи, сверкая рыжеватыми искорками.
— Я придумала кое-что получше! — воскликнула она. — Я могу разбить их заклятье, правда, отец! Донел, пошли со мной!
Находясь в каком-то оцепенении, Эллерт смотрел, как она вышла из комнаты. В группе мужчин и женщин, присоединившихся к матриксному кругу, послышался шепот: «Королева бурь».
— Это она, наша волшебница, наша маленькая леди. Она может вызвать бурю и отправить в преисподнюю всех лиходеев, что собрались внизу.
Эллерт снова воззвал к дому Микелу.
— Мой лорд… — начал он.
Старый лорд Алдаран медленно покачал головой:
— Я не вижу другого выхода, родич. Или это, или немедленная капитуляция.
Эллерт опустил глаза, зная, что дом Микел говорит правду.
Поднявшись на высокий бастион, где уже стояли Дорилис с Донелом, он заметил, как потемнело еще недавно ясное небо. Отовсюду наползли облака. Дорилис воздела руки к небесам, ее рот раскрылся в беззвучном крике. Буря грянула над их головами, словно вырвавшись на волю из первозданного хаоса. Чудовищные молнии раскололи небо. Хлынул ливень, скрывший из виду лагерь противника, но за стеной дождя, за беспрестанным грохотом грома и ослепительными вспышками молний Эллерт ощущал с помощью ларана, что творилось внизу.
Потоки воды хлынули на лагерь у подножия горы. Гром оглушил людей и животных, наполняя сердца ужасом. Молния ударила в шатер, где работники матриксного крута сидели перед своим огромным искусственным самоцветом. Больше половины лерони сгорело заживо или умерло на месте от удара током. Тяжелый, плотный дождь, пополам с градом, начал методично сравнивать лагерь с землей, забираясь под каждую скалу или дерево, где люди могли найти укрытие. Удары молний вспарывали палатки и укрепления, ярясь в необузданном бешенстве.
Никогда в жизни Эллерт не видел такой грозы. Кассандра прильнула к нему, спрятав голову у него на груди и рыдая от страха. Эллерт чувствовал небывалую опустошенность, словно буря бушевала в его теле, но лицо дома Микела светилось жестоким торжеством. Час за часом старый лорд стоял на крепостной стене, наблюдая, как стихия сеет смерть и разрушения в лагере Скатфелла и Дамона-Рафаэля.
Потом буря начала стихать. Гром ворчал, как огромное умирающее животное, дождь постепенно слабел. Когда грязно-серые облака расползлись в стороны, открывая участки чистого неба, Эллерт посмотрел вниз, в долину. Там стояла цепенящая, глухая тишина. Несколько шатров, пораженных молниями, продолжали пылать рядом с бурными потоками, прорывшими новые русла и затопившими дно долины. Внизу не было заметно никаких признаков жизни.
Дорилис, с неестественно бледным лицом, покачнулась и упала на руки Донела. Он поднял потерявшую сознание девушку и осторожно унес внутрь.
«Она спасла нас, — подумал Эллерт. — Но какой ценой?»
Было уже за полдень, когда в лагере Скатфелла начали появляться признаки жизни. Высоко в горах все еще угрожающе погромыхивало: Дорилис в беспокойном забытьи снилась жестокая битва.
«Рената говорила, что Дорилис пользуется энергетическим потенциалом самой планеты, — подумал Эллерт. — Теперь я могу этому поверить. Но может ли она без вреда для себя пережить воздействие такой огромной энергии, протекающей через ее тело? Не лучше ли, в конце концов, было капитулировать, отдавшись на милость Скатфелла и Дамона-Рафаэля? Какой должна быть отцовская любовь, способная подвергнуть ребенка столь ужасному испытанию?»
Вскоре гром затих вдали. Кассандра, на чьем попечении находилась Дорилис, доложила о том, что девушка проснулась, немного поела и погрузилась в нормальный сон. И все-таки Эллерт ощущал близкое присутствие чего-то недоброго. Ему казалось, что бесконечные молнии по-прежнему вспыхивают вокруг замка. Донел тоже выглядел встревоженным. Хотя он руководил работой по расчистке завалов и погребению погибших, он то и дело возвращался в замок, на цыпочках подходил к двери комнаты Дорилис и прислушивался к ее дыханию. Когда Рената наконец нашла его, он поспешно отвел глаза, всем своим видом показывая, что не хочет говорить с ней.
