Тут же в помещении возникает Кардагол. На его физиономии мечтательная улыбка. И двигается он к столу как-то по-кошачьи плавно.
— Что, время с пользой провел? — ядовито спрашивает Мерлин. Кардагол посылает тому ласковый и чуть недоуменный взгляд.
— Не понимаю, о чем ты, — произносит он и сам тянется за бутылью с вином. Ну, хоть кто-то меня поддержит.
— У меня мало времени, — хмуро сообщает Терин и косится в сторону тестя.
— А я надолго не задержу, — заявляю я и радостно улыбаюсь, — выпьем немного, поговорим, и бегите, кто куда хочет.
— О чем поговорим? — интересуется Иксион, элегантно взмахнув рукой с зажатой в ней бараньей ногой.
— Обо всем! — отвечаю я, — только сначала выпьем.
В тишине поднимаем бокалы. Молча салютуем и выпиваем. Тут же подливаю всем еще. Мне они трезвые сегодня без надобности. Сидим минут десять. Пьем. Закусываем понемногу.
— А я от трона отказался! — сообщаю я.
Обвожу присутствующих взглядом. Кардагол продолжает мечтательно улыбаться. Терин и Мерлин глядят на меня с одинаково ошарашенным выражением на лицах, Горнорыл хрюкает, опустив голову. И лишь на лице Иксиона понимание и поддержка.
— И как Ханна на это отреагировала? — медленно проговаривает Терин.
— Отлично! Она этого и хотела. Я теперь — безработный король! Давайте за это выпьем!
Поднимаю бокал. Поддерживает меня, опять-таки, только кентавр. Остальные продолжают сидеть и рассматривать меня, как какую-то редкостную и любопытную пакость, вроде гусеницы необычного окраса.
— А Аннет? — тихо спрашивает Кардагол, — она с твоим решением согласна?
О чем это он? Она-то здесь причем?
— Согласна, наверное. А почему я должен интересоваться ее мнением? Это мое решение. Я считаю, что так лучше.
— Повезло тебе, — бормочет князь Эрраде, — вот бы я Дусе сказал — собирайся, я тут от княжества отказался. А она мне в ответ: "да, дорогой, как скажешь".
Изо всех сил пытаюсь представить себе эту картину. Понимаю, что да, такое могло произойти, только подобный диалог между князем и княгиней был бы продолжен следующим образом: "подай мне, ептыть, вон ту коробочку. Я сложу в нее то, что от тебя сейчас останется". Не могу удержаться от смеха и на недоуменный взгляд Терина поясняю, что мне сейчас представилось.
— Нет, — вдруг произносит слегка окосевший Мерлин, — она сказала бы так: "Любимый мой, удел женщины — покорность. Любое твое решение для меня в радость. И если ты…".
Здесь начинает ржать Иксион. Громко так, с повизгиванием и похлопыванием себя по бокам.
Пользуясь паузой, вновь всем наливаю.
— Я в отношении Ллиувердан даже представить подобное не могу, — вдруг с тихой печалью в голосе проговаривает Кардагол.
— Я вот хотел спросить, — интересуюсь я, — а зачем она тебе вообще нужна? Тебе было плохо с фрейлинами?
— А это не твое дело, Вальдор, — заявляет Повелитель времени. Лицо его мрачнеет.
— А мне тоже интересно, — вмешивается Терин, — по сравнению с ней даже моя Дуська золото — а не женщина.
— А ты Терин — вообще получаешь удовольствие от страданий, как я погляжу, — басит гном.
Князь мгновенно напрягается, но тут же на его лице появляется озорная ухмылка.
— Ага, — говорит он, — в этом есть своя прелесть. Особенно когда хлыстом по морде. Горнорыл, ты попробуй. Вдруг понравится? Хочешь, я тебе это прямо сейчас организую?
Горнорыл поднимает вверх палец и машет им перед лицом князя.
— Но-но! Ты мне тут не хулигань. И вообще, не смог нормальную жену в свое время выбрать, как мы с Вальдором, так нечего теперь завидовать.
— Зато мне с ней не скучно! — парирует Терин.
— Нам с ней тоже не скучно, — произношу я, — но это не повод для того, чтобы на ней жениться.
— Знаешь, что! — фыркает Терин, — Ты в свое время был очень близок к этому!
— Да, — говорю, — но мне удалось избавиться от этого счастья. И вообще, друзья, вы что-то мало пьете. Кстати, Кардагол, твоя драконица в постели хоть хороша?
— Умопомрачительна, — вздыхает маг.
Замираем, пытаясь себе это представить.
— Моя тоже ничего, — вдруг грустно произносит Иксион, — особенно, если я на ее месте представляю Вальдора.
Давлюсь вином, откашливаюсь. С ужасом смотрю на кентавра. А у самого перед глазами картина, страшнее не придумаешь. Стою, согнувшись, над столом. А надо мною конь этот. Со стразами на копытах.
— Я бы на это посмотрел, — задумчиво проговаривает Терин.
— Это — извращение! — выкрикивает Мерлин и бьет ладонью по столу.
— Любопытное было бы зрелище, — с улыбкой, ласково поглаживая пальцами бокал, произносит Кардагол.
Горнорыл просто хрюкает, не в силах выговорить что-то связное.
— Все так серьезно? — жалобно спрашиваю я. Ну и как мне себя теперь с ним вести?
— Да, — продолжает Икисион, — при этом я ласково хлопаю тебя по попке.
Кажется, меня уже тошнит.
— Это физически невозможно, — вдруг произносит Терин, — как ты можешь хлопнуть Вальдора по попке, если ты в это время его… хм… любишь?
— Да… Неувязочка вышла, — говорит кентавр и начинает ржать. Право слово, как лошадь ржать.
— Вальдор! Ты бы видел свое лицо! — давясь словами, выкрикивает он, — ой, не могу! Ты всерьез такое обо мне подумал?! Вальдор!!!
Обвожу всех жалобным взглядом. Ну, ни капли сочувствия на этих смеющихся мордах!
— Не смешно, — обиженно бормочу я, после чего раздается новый взрыв смеха, — и вообще, я о деле хотел поговорить.
— Валь, — стонет Терин, — ты не переживай. Аннет поймет. Она же у тебя такая…
— Дрессированная! — добавляет Кардагол.
— Она не дрессированная! — тут же возражаю я, — она просто покладистая!
Иксион гарцует ко мне. Невольно напрягаюсь. Его рука опускается мне на плечо, после чего конь этот со стразами, ухмыляясь, произносит:
— Вальдор, прости. Просто ты так забавно от меня шарахаешься. Ты мне, конечно, нравишься. Но не до такой степени, чтобы начать воплощать только что озвученные фантазии.
После чего кентавр отбирает у меня бокал, выплескивает из него вино на пол и добродушно так басит:
— Выпей лучше водки. Ты ж мужик, Валь, а не это… Ну, ты меня понял!
Давясь, глотаю водку. Тоже мне юмористы нашлись.
— Так что там о деле? — интересуется Горнорыл.
— У нас несколько разумных дожидаются суда. Ханна сказала, что мы с ней в большей степени свидетели, чем судьи. Что делать будем?
— А кто там у тебя? — интересуется Терин.
— Дафур, Наливай, два Фрея.
— Ну, так прикончили бы их и все! — фыркает гном.
— У нас — правовое государство! — возражаю я.
